Лори Макбейн - Найди меня, любимый

— Твоя решимость, сын мой, принесет нам победу, но до поры до времени ты должен быть предусмотрительным. Не забывай, что есть и другие, которые только ждут сигнала. Пока мы с вами здесь, в Англии остались те, кто освободит Марию Стюарт. Я видел ее письма. Я знаю: ее поддержат. Чтобы не навлекать на себя подозрений, ты должен притворяться настоящим верноподданным твоей королевы. Ты должен хорошо играть эту роль, сын мой. Жди своего часа, и придет день славы. Ты сам приблизишь его. Прислушайся к своему сердцу. Когда не станет Елизаветы, Англию избавят от языческой веры. Пусть хранит тебя Бог от бездумных речей и поступков. Бог отблагодарит тебя. И Филипп тоже. Запомни это.

— Хорошо, отец, — пообещал англичанин.

«Я тоже запомню», — сказал себе сэр Бэзил. Он спустился с галиона и сел в лодку.

Донья Ампар умерла ночью. Семья ее и друзья горевали. Она была преданной женой, любящей матерью и истинной дочерью церкви. Сэр Бэзил затосковал. Ему хотелось поскорее вернуться в Англию. День за днем он мерил шагами комнату, то и дело подходил к окну, искал глазами силуэт «Ариона». Но день сменял другой, а корабля все не было. Больше всего его тяготила тайна. Не с кем было поделиться, не у кого спросить совета. И отсюда, с испанского берега, Уайтлоу не мог спасти королеву.

Был бы рядом Джеффри… Хотя это ничего бы не изменило. Не могли же они уплыть из Санто-Доминго, когда донье Ампаро остаюсь прожить так недолго. Дон Педро заподозрил бы неладное.

Однако сам испанец тоже не мог отправиться в Англию немедленно. Те, кто сейчас находился на борту «Утренней звезды», оказались узниками. Уайтлоу радовался этому: пока корабль дона Педро стоит у причала, заговорщики не осуществят свой план.

Но теперь обстоятельства изменились. Донья Ампаро умерла, и у Вилласандро развязаны руки. Он мог отчалить в любой момент. Но дон Педро оставался в Каса-дель-Монтере. Почему?

Сэр Бэзил потерял аппетит и сон. Днем и ночью он думал о том, что произойдет, если он не успеет предупредить королеву. Он смотрел на капитана «Утренней звезды» так, как смотрят на готовую выстрелить пушку. Но никто не мог предвидеть готовящегося взрыва.

Все началось вполне невинно. Катарина поинтересовалась здоровьем Лили Франциски.

— Мне кажется, что девочка очень тяжело переживает смерть madre, — сказала Катарина. — После похорон она даже гулять не выходит. Девочки все время про нее спрашивают: «Где Лили? Куда она делась? Почему не играет с куклами? Почему не вышивает?»

— Не знаю, что случилось с дочкой. По-моему, она скучает, — вздохнула Магдалена. — И странно, что она ничего не спросила о бабушке. Лили очень любознательная девочка, и часто ее вопросы ставили меня в тупик. Но почему-то ни слова о madre…

— Вашей дочери, донья Магдалена, пора бы запомнить, что детям положено молчать, пока с ними не заговорят взрослые. Она невоспитанна и дерзка. Впрочем, чего еще можно ожидать от англичанки, — заметил дон Педро. — С тех пор как инглес перестали учить свое потомство почтению к Церкви и Короне, неудивительно, что дети платят им неблагодарностью и непочтением. Если бы я воспитывал этого ребенка, я бы живо научил ее уму-разуму.

— Дон Педро, вы гость в моем доме, прошу не забывать об этом, — раздраженно заговорил дон Родриго. Одно дело поносить зятя, и совсем другое — его внучку. Малышку старик полюбил всем сердцем. — Лили — моя внучка, и кровь Монтере, что течет в ее жилах, течет и в жилах ваших детей. Оскорбляя Лили Франциску, вы оскорбляете Монтере.

Присутствующие удивленно взирали на старика испанца.

— Приношу свои извинения, дон Родриго, — ровным голосом ответил дон Педро, — но я как-то позабыл, что Магдалена — испанка. Она так много переняла у англичан.

— Странно. Ее величество всегда считала внешность Магдалены типично испанской, — произнес сэр Бэзил. — Разумеется, делая Магдалене комплименты по поводу изысканности манер, ее величество тем самым отмечала особую стать, свойственную всем испанцам. И я вплоть до недавнего времени не имел случая усомниться в этой истине.

Катарина деликатно покашляла и, глядя на мужа, прикусила губу.

— Мне кажется, я слышала крики и плач наверху прошлой ночью, — обратилась она к сестре. — Это не Лили Франциска? Я не отходила от детей до полуночи. Девочки спали. Франциско мучился несварением желудка. Пришлось с ним посидеть.

— Если бы ты так с ним не нянчилась, Катарина, он вел бы себя как мужчина, а не как пугливая мышь! — взорвался дон Педро. Катарина затронула очень болезненную для семьи тему: как правильно воспитывать детей. Дон Педро придерживался мысли, что воспитание должно быть спартанским, и не раз выговаривал жене за то, что она балует сына. — Он никогда не научится крепко стоять на ногах, если будет постоянно держаться за твою юбку. В этот раз я беру Франциско с собой в море. Он научится…