Эллен Марш: Упрямица

– Боже мой, – продолжала отчитывать девушку Дэнни, – только подумать, ведь все местные жители считают вас такой скромной и ласковой, ну чистым ягнен­ком… Ф-фу, а вы неугомонная, вспыльчивая смутьянка, сущее наказание с вами! До сих пор поражаюсь, что я еще не поседела как лунь!

Рэйвен, привычная к воркотне Дэнни, только усмех­нулась:

– Ну-у, если они и раньше считали меня ни на что не годной, то теперь-то и подавно уверены, что я совсем отбилась от рук. – Янтарные глаза тут же потемнели, подбородок упрямо вздернулся. – Но я не сдамся, Дэн­ни! Я никому не отдам Нортхэд! Сделаю все возможное, но сохраню его! Бэрренкорты не покинут родового по­местья!

– Что вы, что вы! Никто этого и не думает! – забормотала Дэнни, нежно погладив девушку по плечу. – Все будет хорошо, вот увидите. К следующей весне все в книге расходов сойдется тютелька в тютельку!

– Надеюсь.

– Извините, мисс Рэйвен. – В дверях появился дворецкий Паррис, подбородок которого остро торчал поверх жутко накрахмаленного воротничка и идеально завязанного галстука, а голос звучал монотонно и веж­ливо. – Прибыл мистер Ричард Хаггарт. Я проводил его в Желтую гостиную.

– Передай ему, что я присоединюсь к нему через несколько минут, – проговорила Рэйвен, быстро затал­кивая в рот два куска мяса и кусок хлеба. У Дэнни от ужаса округлились глаза, особенно когда ее воспитанница запила все это фужером кларета. Рэйвен раскаянно взгля­нула на старушку, вытерла губы салфеткой и выскочила из-за стола.

Желтая гостиная была задумана как островок уюта для гостей, чтобы они чувствовали себя здесь как дома. В самых уютных местах стояли обитые плюшем кресла и скамеечки для ног, а шафранно-желтые шторы были от­дернуты, и дневной свет падал на яркие обои с узором из золотых цветов, на подушечки с очаровательной вышив­кой. На натертом воском паркетном полу лежал толстый обюссонский ковер, начищенные бронзовые подсвечники сверкали. Уют и тепло царили в гостиной, убранство кото­рой завершала мебель из дуба и красного дерева, обитая шелком желтых тонов. И мистер Хаггарт в своем черном шерстяном костюме, который не вписывался в размягчен­ную атмосферу комнаты, явно почувствовал себя неловко.

Увидев Рэйвен в рубиновом платье, он удивленно за­моргал, дивясь этому едва распустившемуся алому тюль­пану на поле из ярко-желтых нарциссов. Вскочив на ноги, он поклонился. Роста он был невысокого и, чтобы взгля­нуть в лицо Рэйвен, вынужден был запрокинуть голову. Тут его глаза невольно задержались на прелестной груди и узкой талии, затем снова поднялись и уставились на изумительно переливающиеся перламутровые гребни, ко­торыми были закреплены ее волосы.

– Добрый день, мистер Хаггарт, – вежливо напом­нила о себе Рэйвен, когда стало ясно, что коротышка адвокат не собирается начинать беседу, а лишь оторопело разглядывает ее.

– О да, добрый день, мисс Бэрренкорт. – Он стыд­ливо покраснел и нехотя оторвал свой взгляд от девушки. – Простите, что засмотрелся на вас, но я… э-э-э… не ожи­дал… увидеть вас… э-э… в столь яркой одежде.

Он покраснел еще гуще. Его худые щеки запылали, тут же напомнив Рзйвен об утренней стычке с преподо­бным Парминстером.

– Вы удивлены, что я не ношу траур, хотя отец умер всего три месяца назад? – резко спросила Рэйвен, слегка махнув рукой, чтобы мистер Хаггарт сел. – Видите ли, мой отец был против такого рода условностей. Где сказа­но, как и сколько надо скорбеть? Отец и сам не соблюдал траур весь положенный год, когда умерла моя мать, хотя я точно знаю, что он оплакивал ее смерть до своего пос­леднего вздоха. И я тоже скорблю о нем не напоказ, а… только здесь, – она слегка коснулась груди. – И мне вовсе не нужно доказывать свою любовь и преданность черной одеждой. Дело в том, что он терпеть не мог меня в черном.

– Совершенно с вами согласен, – кивнул мистер Хаггарт, хотя было очевидно, что он шокирован.

Нервно прочистив горло, он открыл кожаную папку, принесенную с собой, и перелистал толстую пачку бумаг. Рэйвен, сев на софу напротив него, терялась в догадках, о чем пойдет речь. В конце концов все, что касалось заве­щания и имения, адвокат отца объяснил ей сразу же после похорон.

– Я приехал к вам обсудить кое-какие финансовые проблемы, мисс Бэрренкорт, – сказал мистер Хаггарт, словно прочитав ее мысли. На сей раз его маленькие, близко посаженные глаза, не останавливаясь, рассматри­вали ее грациозную шею, нежный овал лица, руки, снова лицо и шею… а Рэйвен усилием воли заставила себя тер­пеливо ждать, предчувствуя новые неприятности.