Конни Мейсон - Нежная ярость

Теперь перед Габби встала дилемма. Капитан Бовье сообщил ей, что на следующий день намеревается плыть в Сен-Пьер, чтобы узнать, не оставил ли Филип каких-нибудь указаний. Теперь, когда Сен-Пьер больше не существовал, было вполне вероятно, что для судоходной компании Филиппа Сент-Сира будет выбран другой порт приписки. Про себя капитан не сомневался, что Филип жив, потому что, если бы тот был в Сен-Пьере перед извержением, он бы пришел на «Стремительный», когда судно стояло в гавани.

По крайней мере, у Габби было достаточно средств, чтобы купить место на корабле до Нового Орлеана, и даже до Франции, если она захочет. И Элен, и Линетт с радостью согласятся принять ее с Жаном, пока она не найдет способ зарабатывать на жизнь. «Почему все так кончилось?» – печально подумала Габби. Она была так поглощена своими раздумьями, что не замечала, что Жан, насытившись, заснул, не выпуская ее грудь из ротика, и струйка молока текла по его маленькому подбородку. Все еще не решив, что ей делать, когда она покинет Мартинику, Габби тяжело вздохнула, закрыла глаза и прислонила голову к спинке кресла.

Лунный свет серебристым лучом проник в иллюминатор, но Габби не просыпалась. Руки ее и во сне удерживали маленького Жана, который безмятежно спал. Когда Филип осторожно вошел в каюту, у него перехватило дыхание. Черты лица Габби, похожие на лицо мадонны, были освещены луной. Жан мирно спал у нее на руках, уткнувшись личиком в ее грудь. В это мгновение ему казалось, что все, чего он желал и о чем когда-либо мечтал, воплотилось в этих двух спящих фигурах.

Осторожно, стараясь не разбудить Габби, Филип взял у нее из рук маленького Жана. Его глаза блестели от непролитых слез, когда он смотрел на сына. Он осторожно провел пальцем по щечке Жана и улыбнулся, когда малыш открыл ротик в поисках маминой груди. Филип медленно опустил своего сына в самодельную колыбельку, которую смастерил матрос Лавиль, когда Габби с ребенком появилась на борту судна. Только убедившись, что ребенок спит спокойно, Филип повернулся к жене, взял ее на руки, отнес ее на кровать и прилег рядом. Он чувствовал ее тихое дыхание подле своей щеки.

Вдруг Габби проснулась. Чьи-то руки обнимали ее. Она растерялась, вскрикнула и замолотила по его груди маленькими кулачками.

– Жан! – закричала она. – Что вы сделали с моим ребенком? – И тут она узнала Филиппа, и глаза ее широко открылись в изумлении.

– Наш сын в своей кроватке, дорогая, – тихо ответил Филип, – он спит. Он очень красивый, почти такой же красивый, как его мать.

– Твой сын! – повторила Габби, уже полностью придя в себя. – Зачем он тебе нужен теперь, ты мог признать его давным-давно? Ведь ничего не изменилось!

– Ты имеешь право сердиться на меня, Габби, – проговорил Филип виновато. – Лишь моя проклятая гордость мешала мне признать моего сына. Ведь в глубине души я знал, что Жан мой. И да же... даже если бы Жан не был моим, я все равно признал бы его.

– Мне тяжело в это поверить, Филип! – воскликнула Габби, совершенно растерянная.

– Это правда, дорогая, – подтвердил Филип. – Жан – мой сын и наследник!

Габби затаила дыхание, боясь разрушить хрупкий мир, который они только что установили, и вглядывалась в его лицо, пытаясь разглядеть насмешку или иронию.

Долгое молчание встревожило Филиппа.

– Неужели я... неужели я опоздал?

Он выглядел таким потерянным, что Габби невольно улыбнулась. Он не понял, что означает ее улыбка, обнял, притянул к себе, как будто опасаясь, что она исчезнет.

– Скажи мне, что еще не поздно, – сказал он умоляющим голосом. – Неужели я полностью разрушил любовь, которую ты ко мне испытывала?

Помня о том, сколько ошибок и обидных слов было у них в прошлом, Габби боялась дать обещание. Ей нужно было время, чтобы разобраться в своих чувствах, чтобы понять, что заставило его перемениться.

– А как ты меня нашел? – спросила она в свою очередь, не отвечая на его вопрос.

– Марсель рассказал мне, что отправил тебя и Жана на «Стремительном».

– Значит, он жив? – радостно воскликнула Габби. Ее радость вызвала гримасу боли на лице Филиппа. «Неужели она так сильно полюбила Марселя?» – спрашивал он себя.

– Нет, дорогая, – сказал он тихо. – Марсель умер вскоре после того, как был обнаружен в развалинах Сен-Пьера. Он успел рассказать мне о тебе и о Жане. Я буду благодарен ему всю оставшуюся жизнь. То, что он спас жизнь тебе и сыну, искупает прошлые обиды, я простил его. – Он был так добр ко мне... и к Жану, – со слезами произнесла Габби. – Он по-настоящему любил нас, Филип, безо всяких оговорок. Ты можешь это понять?