Констанс О`Бэньон: Невеста врага

Страх, мелькнувший в глазах Гавина, принес Уоррику минутное утешение.

— Помни, Гавин Макайворс: в следующий раз ты увидишь меня перед своим смертным часом.

Лицо Лорда Гавина побелело.

— Он грозит мне, чертово отродье!

— Это не угроза — это обещание. До тех пор, пока не исчезнет с лица земли последний Макайворс, мы будем жить по законам кровной мести. Миру между нашими кланами не бывать.

Килмурис, 1819 г.

Больше года негодование по поводу гибели леди Гвендолин росло, углубляя старую вражду. За это время между Драммондами и Макайворсами произошло несколько мелких стычек, по счастью, пока бескровных. Наконец, пламя ненависти взметнулось так высоко, что готово было вот-вот перерасти в пожар войны.

Однажды вечером до Айронуортского замка дошли слухи, что Макайворсы выступили в поход с целью тайно пересечь границы владений Драммондов и захватить Килмурис. По прошлогоднему договору Килмурис должен был перейти к Гавину Макайворсу как часть приданого леди Гвендолин. Но отец Уоррика, терзаемый муками раскаяния из-за ее гибели, заявил, что Макайворсы не имеют никаких прав на деньги и земли его дочери, и потребовал назад приданое Гвендолин. Макайворсы, однако, думали иначе и явно не собирались ни возвращать деньги, ни отказываться от собственности на землю.

На рассвете воины вражеского клана начали во множестве скапливаться в долине, перегораживая Драммондам единственную дорогу на Килмурис.

Тронув поводья, Уоррик поравнялся с лордом Джеймсом. Глаза отца и сына встретились. Оба думали об одном и том же: сегодня Гвендолин будет отомщена. Джеймс Гленкарин смотрел на то, как спокойно его единственный сын ожидает сражения, и сердце его полнилось невольной гордостью. Зная, что Уоррик рано или поздно займет его место, он неустанно готовил его к нелегкой жизни вождя, и сегодня ему предстояло увидеть, сколь успешно было его учение.

— Если кто-то из нас падет нынче на поле брани, это будет славная смерть, сынок.

Уоррик взглянул на отца. Клетчатый плед вождя, перехваченный у пояса ремнем, крепился на левом плече металлической пряжкой — символом власти. Берет на седеющих волосах лорда Джеймса венчало великолепное перо.

— Лучше умереть, чем отдать Макайворсам хоть пядь нашей земли.

— Хорошо сказано, сынок.

Макайворсы приближались. Вытягивая из ножен меч, Уоррик сравнил их яркие черно-красные с золотом пледы с черно-красно-белыми пледами Драммондов и усмехнулся.

— Хорошие цвета. Нетрудно будет отличить своих от врагов.

Наконец противники сошлись, и над рассветной долиной разнесся грохот мушкетов, звон мечей и людские крики.

Уоррик Гленкарин тут же показал себя прекрасным воином, нанеся подскочившему к нему Макайворсу такой сокрушительный удар, что тот вылетел из седла и угодил прямо под копыта Уоррикова коня.

Так Уоррик впервые лишил жизни другого человека, но вдумываться в значение этого поступка было некогда. Молодой лорд действовал из самых праведных и благородных побуждений, ибо обязан был отомстить за смерть сестры и защитить фамильную честь.

Бок о бок с отцом он доблестно и беспощадно крушил своих врагов. Вскоре, однако, отца и сына разбросало в разные стороны, и Уоррик остался один против двоих Макайворсов. Он ранил в плечо одного, обернулся к другому, мечи их уже со звоном скрестились в смертной схватке — и в этот миг Уоррик заметил, что на его отца несется Йен Макайворс. Он предостерегающе крикнул, но голос его утонул в шуме битвы. На его глазах клинок Йена Макайворса вонзился в самое сердце Джеймса Гленкарина, вождь клана Драммондов качнулся в седле и упал на землю уже бездыханным.

Уоррик как одержимый размахивал мечом, пытаясь прорваться к отцу, но Макайворсы наседали на него со всех сторон. Острая боль пронзила вдруг его затылок. Он сполз с седла и провалился в черноту.

Только когда его подняли и понесли с поля боя, он пришел в сознание и узнал, что битва закончена и что лорд Джеймс убит.

Несмотря на безмерную скорбь по отцу, Уоррик ясно видел, что, как бы ни желали оба клана объявить себя победителями, а противника побежденным, на самом деле этого сражения не выиграл никто.

Оставшиеся в живых — Драммонды и Макайворсы — молча ходили между телами, собирая раненых и мертвецов. Последним можно было даже позавидовать, ибо только они не скорбели сегодня по родным и друзьям.

Пока его несли на руках, Уоррик думал о том, что в этом бою ему не удалось отстоять честь семьи: год назад Гавин Макайворс погубил его сестру, сегодня Йен Макайворс убил отца. Когда его хотели подсадить в седло, он решительно отстранил всех, сказав, что хочет встать.