Мэгги Осборн - Не бойся любви

— Мексла, сеньор.

Тай в жизни не слышал этого названия. На карте его не было. Где же он все-таки находится — заехал на двести миль в глубину Мексики или кружит вдоль самой границы? Тай снял шляпу и рукавом рубахи вытер пот со лба. Больше всего ему хотелось помыться и выпить чего-нибудь похолоднее.

— Есть здесь гостиница? Место, где можно получить постель и ванну?

Старик задумался над вопросом — плохой признак. Но в конце концов произнес:

— «Каса Гранде».

После этого снова надвинул сомбреро на нос и скрестил руки на груди. Разговор кончился.

Тай оглянулся через плечо. Единственным зданием в городке, заслуживающим определения «гранде», была церковь. Так это было во всей Мексике — во всяком случае, в той ее части, какую довелось увидеть Таю. Великолепные церкви в окружении бедных лачуг. Бывало, что еще алькальд [2], если у него хватало средств или не хватало совести, строил что-нибудь достаточно грандиозное и для себя.

Тай повернул коня и двинулся в обратную сторону — туда, откуда только что приехал. Он внимательно присматривался к покосившимся фасадам, пока не обнаружил выгоревшую на солнце вывеску со словами «Каса Гранде». На противоположной стороне улицы располагалось нечто вроде кафе на открытом воздухе, а рядом — конюшня.

В конюшне Тай сгреб за воротник рубашки парня, который принял у него коня, и притянул его к себе достаточно близко, чтобы различить запах последней поглощенной им пищи.

— Если кто-нибудь дотронется до моего коня — только дотронется, ясно? — я вас разорву на части, сеньор. Вы меня поняли? — Парень вытаращил глаза. — Спешить мне некуда. Я швырну вас на землю и прикончу! — Тай показал шляпой на стойло. — Эта лошадь должна быть завтра утром на месте, понятно?

— Да, сеньор!

Глаза у Тая покраснели от ослепительного солнца пустыни, лицо, заросшее двухнедельной щетиной, загорело дочерна. Он был грязен, вонял козлом и полагал, что выглядит достаточно взбешенным, чтобы его угроза возымела действие. Перекинув седельные сумки через плечо, Тай вошел в «Каса Гранде».

Его не удивило, что служащий уже стоит возле стойки с ключом в руке. Стоит иностранцу, в особенности гринго, въехать в мексиканскую деревню, как через несколько минут все население об этом уже знает и прикидывает, какую выгоду можно извлечь из появления гостя.

Единственное, что нравилось Таю у мексиканцев, — так это их еда. Даже звук их языка оскорблял его слух. С его точки зрения, испанский звучал чересчур мягко, чересчур, как бы сказать, женственно. Вы можете посылать человека, упоминая всех его предков вплоть до прабабушки, а звучит это, черт побери, словно вы поете даме серенаду.

Тай высыпал на прилавок пригоршню песо.

— Комнату. Ванну. И что-нибудь, чем можно полечить вот этот палец. — Получив ключ, Тай поправил на плече сумки и направился к лестнице, которая, казалось, не выдержит его веса. — Где ближайшая железная дорога? — спросил он, останавливаясь и глядя на парня через плечо.

— В Чапуле, сеньор. — Служащий ткнул куда-то позади себя указательным пальцем. — Два или даже три дня пути верхом.

Может, и так. Тай вроде бы помнил такое название у себя на карте — Чапула. Он поднялся по лестнице, открыл пинком дверь в комнату и был приятно удивлен тем, что одеяло на постели чистое. Окно выходило на крышу веранды — удобно в случае необходимости срочно смыться. Мебель пестрая, но целая. И зеркало не слишком мутное, бриться можно.

Двадцать минут спустя Тай отмокал в прохладной воде переносной ванны, с наслаждением вдыхая дым самой скверной сигары, какую ему когда-либо приходилось держать во рту, и поедая маленькие свернутые в трубочки лепешки, начиненные кусочками куриного мяса и мамалыгой. Занозу из пальца он извлек и смазал ранку алоэ, которое служащий прислал к нему в номер.

Желание вышибить из кого-то душу пока не оставило его, но было теперь не столь сильным, как тогда, когда он въехал в городишко. Он знал, что попозже отправится в это так называемое кафе напротив через улицу, выпьет пива, расспросит поподробнее о железной дороге и скорее всего обойдется без драки.

Ценой горького опыта он усвоил, что не следует трогаться с места, пока не получишь по крайней мере от трех разных людей одинаковые указания.

Передвинув сигару в другой угол рта, Тай развернул карту и, осторожно держа ее так, чтобы она не касалась грязной воды, стал рассматривать. Ага, вот оно!

Рядом с названием «Чапула» стоял значок железной дороги. Но еще не факт, что дорога действует. Это он тоже крепко усвоил на опыте. Стоило мексиканцам начать буйствовать, как они первым делом разрушали железную дорогу по соседству. Не важно, против кого или чего они выступали — против правительства, местного заправилы или собственной собаки; способ выражения недовольства был один на все случаи: взорвать железнодорожные рельсы.