Жаклин Рединг - Белый вереск

Кэтрин медленно подняла вверх руку; ее обручальное кольцо сверкнуло в мягком свете огня. Пальцы женщины дрожали — малейшее движение давалось ей с невероятным трудом. Мэри еще никогда не чувствовала себя такой беспомощной, да и было от чего — женщина, которую она привыкла видеть веселой и жизнерадостной, теперь, казалось, готовилась проститься с жизнью. Повитуха на мгновение прикрыла глаза. Ах, если бы лорд дожил до этого дня и увидел, как страдает его молодая жена! Из глаз Мэри потекли крупные слезы.

Лорд и леди обвенчались несколько лет назад, и любовь, связывавшая их все эти годы, казалась вечной. Лорд специально ездил в Лондон на поиски спутницы жизни. И Кэтрин стала его второй женой (первая умерла при родах). По словам Чарлза, в тот миг, когда он впервые увидел ее — сверкающий бриллиант в серой толпе — на сказочном балу, ему показалось, что послышалось пение ангелов. И Мэри знала — на его любовь Кэтрин отвечала любовью: повитуха видела, с каким обожанием женщина смотрела на своего мужа.

Кэтрин как-то поведала Мэри, что Чарлз во время ухаживания даже пел ей серенаду под окнами. Никто другой не был способен на такое, особенно в возрасте Чарлза, и Кэтрин поняла, что на всю жизнь полюбила этого человека. Влюбившись, Чарлз словно помолодел, хотя и был на несколько десятилетий старше Кэтрин.

По утрам они всегда гуляли вместе, а ночами без устали любили друг друга при таинственном свете луны, льющемся в открытое окно. Мэри прекрасно помнила тот день, когда Кэтрин сообщила мужу, что носит под сердцем его дитя. Лорд был так счастлив, что устроил пышный праздник, равного которому в этих краях не видели с древних времен. На него пригласили всех соседей, живущих на расстоянии многих миль вокруг, и даже внучатый племянник лорда внезапно приехал в день праздника.

И тут лорд неожиданно заболел каким-то странным недугом, быстро сжигавшим его, против которого оказались бессильны травы и снадобья Мэри. Болезнь быстро унесла этого сильного, доброго человека. Опасаясь заразиться сама и повредить ребенку, Кэтрин даже не могла посещать его во время болезни. Лишь в последнюю ночь через закрытую дверь она упросила мужа пустить ее к себе. Он отмучился к утру, оставив Кэтрин на попечение внучатого племянника — предполагаемого наследника своего состояния, так что бедняжке пришлось донашивать дитя в одиночестве.

И вот время пришло.

Мэри взяла Кэтрин за руку своей натруженной рукой, надеясь передать той хоть немного собственной силы, чтобы несчастная женщина смогла пережить эту ночь.

— Леди Кэтрин, вы должны меня выслушать. Я думала, что сумею повернуть младенца, но столько времени прошло, а он все еще не родился. Мы больше не можем ждать. Выбора нет, придется тащить плод за ножки.

На мгновение Кэтрин закрыла глаза, а когда вновь открыла их и взглянула на Мэри, та увидела, что они полны слез.

— Он умрет, Мэри? Умрет еще до рождения?

Мэри улыбнулась, стараясь ободрить роженицу, хотя и не верила, что ей удастся извлечь ребенка из тела матери, не причинив ему вреда. Впрочем, жизнь миледи тоже была в опасности.

— Не-е, миледи, не стоит волноваться. Думаю, с дитем ничего не случится, если только мы все быстро сделаем. Мне приходилось принимать роды, когда малыш лежал ножками вниз. Таким способом на свет появилось несколько мальчишек, и сейчас все они здоровые и крепкие как быки. Если вы будете слушать меня, миледи, все пойдет как по маслу. И у вас непременно родится мальчик.

Кэтрин глубоко вздохнула, пытаясь собраться с силами и вновь обрести хоть немного мужества.

— Ах, если бы Чарлз мог видеть, как малыш появится на свет… — Она смотрела в потолок. — Мой дорогой Чарлз… Как мне тебя недостает!.. Я по-прежнему люблю тебя, мой милый… — Глаза ее затуманились, и женщине показалось, что Чарлз стоит на коленях возле кровати, шепчет на ухо ободряющие слова и поглаживает спутанные волосы. И так гордится ею!

— Чарлз…

— Надо спешить, — поторопила госпожу Мэри. — Вам придется тужиться, миледи, только не делайте этого, пока я не скажу. Я слегка потяну малыша, чтобы ему стало полегче. Вам будет больновато, но больше ничего нельзя сделать. Дать вам немного времени, чтобы подготовиться?

Голова роженицы заметалась на подушке.

— Нет, Мэри, нет… Делай все что угодно, лишь бы спасти моего ребенка… Быстрее… Я так боюсь за его жизнь…

Задрав окровавленный подол рубашки, Мэри закатала его наверх, обнажив огромный живот женщины. Кэтрин была такой хрупкой, ее бедра так узки, а ребенок, рвавшийся на свет, оказался на редкость крупным, из-за чего бедняжке пришлось провести в постели последние восемь недель беременности. Чуть отступив от кровати, Мэри положила одну руку на живот роженицы и слегка нажала, а пальцы другой руки засунула во влагалище. Кэтрин судорожно выдохнула.