Джоди Томас - Сердце на рукаве

– Я думал, тебя ранили.

– Да, но я еще могу позаботиться о себе. – Голос ее стал почти спокойным, но дыхание было все еще затруднено. – Сзади тебя на столе лампа. Зажги свет, а то, мне кажется, у тебя вошло в привычку нападать на меня в темноте.

Клинт заворчал и зажег лампу. Повернувшись, он понял, что не был готов к такому зрелищу: Аманда прислонилась спиной к одному из столов. Волосы спадали мягкими локонами на плечи. Три верхние пуговицы ее блузки были оторваны, а рукав жакета вырван с мясом. Лицо повернуто к свету, но глаза закрыты. Слезы ползли по щекам, хотя она старалась остановить их.

Клинт застыл на месте, глядя на красивейшую из женщин, которых он когда-либо видел. Ему хотелось успокоить ее, но он не знал что сказать. Все, о чем он думал в тот момент, это то, как прекрасна Аманда с раскрасневшимися щеками и распущенными волосами. Клинт понимал, что если он выразит свои мысли словами, то вряд ли они ее успокоят.

Он придвинулся ближе.

– Тебе больно? – Клинт старался говорить мягко и заботливо, но голос звучал резко.

Она кивнула, не открывая глаз, и подняла руку. Длинная красная бороздка тянулась от локтя к кисти.

– Я порезалась о стекло на полу.

Аманда уставилась на кровь, стекавшую на юбку.

– Я теряю сознание, – сказала она, прежде чем упала на Клинта.

Тот успел подхватить девушку, осторожно поднял ее на руки и понес наверх. Входя в маленькую однокомнатную квартирку, он подумал о том, с кем живет Аманда. Ему совершенно не хотелось встретиться с ее пожилой матерью или отцом. Потом он отогнал эту мысль. Любой человек наверху должен бы быть глухим, чтобы не слышать такой возни.

В лунном свете Клинт едва находил дорогу между сундуками. Положив Аманду на кровать, он стал нащупывать лампу, но пальцы прикоснулись к холодному металлу оружия. Он не мог сдержать улыбку. Итак, мисс Самоуверенность все-таки верила в его необходимость.

Заставив себя не разглагольствовать вслух, он нашел лампу, зажег ее, подошел к умывальнику и налил в кувшин холодной воды. Присев на кровать, Клинт промыл рану девушки и перевязал ее чистым полотенцем. Порез был неглубоким, а когда кровотечение остановилось, и вовсе выглядел не страшнее царапины.

Аманда застонала и повернулась на бок лицом к Клинту. Он внимательно рассматривал ее при бледном дрожащем свете луны. Даже сейчас, после всего, что она наговорила ему, Клинт подавлял в себе сильное желание поцеловать Аманду. Ему ничего не хотелось, кроме как прилечь рядом с ней. Казалось, прошла вечность с тех пор, как он лежал рядом с женщиной. Единственный поцелуй значил для него больше, чем внимание всех женщин, которых он знал от Эль Пасо до Гальвестона.

Аманда медленно открыла глаза, какое-то мгновение смотрела на него, словно он был сном, который вот-вот исчезнет. Ее пальцы крепко стиснули его ногу. Само это действие ничего для нее не значило, но что-то сжалось в сердце Клинта.

– Все будет хорошо, – он откинул прядь волос с ее лица. – Я промыл и перевязал рану. Через несколько дней ты и следа от нее не найдешь.

Аманда села и посмотрела на руку.

– Спасибо, – пробормотала она. – Я мало чего боюсь, но от одного вида крови у меня кружится голова.

– Поэтому ты ненавидишь оружие? – внезапно Клинт почувствовал себя очень неудобно, сидя на краешке ее кровати. Он встал и походил по комнате.

Если бы он сам не создал барьер между ними, то снова мог бы обнять ее.

– Да, это одна из причин, – ответила Аманда, рассматривая поврежденную одежду.

– Тогда почему ты держишь у кровати этот громадный старый “патерсон”? – Он заметил, как глаза Аманды наполнились болью, и пожалел, что задал этот вопрос.

– Это осталось от моего отца, – прошептала она. – Я храню все, что принадлежало ему и маме. – Она указала на сундуки. – Кроме того, он умер с этим оружием в руках.

– Он погиб в перестрелке? – спросил Клинт, удивляясь, почему слова так поразили его. Стреляные раны были естественной и обычной причиной смерти в Техасе, и он тоже внес свою лепту в увеличение их количества.

Аманда нервно усмехнулась.

– Мой отец стрелял всего лишь несколько раз за свою жизнь. “Патерсон” даже не был заряжен, когда он вынул его из шкафа. Но рассвирепевший человек этого не знал. И разрядил свой пистолет в отца, даже не заметив, что я стояла всего в нескольких футах от него.

Клинт прислонился к оконной раме.

– Сколько тебе было лет?

– Десять, – ответила Аманда. – Мы с мамой все-таки и после этого издавали газету, пока она не умерла в прошлом году.