Джессика Трапп - Властелин наслаждений

Мейриона обернулась, и в ту же секунду маленькая девочка, подлетев к ней, обхватила Мейриону за ноги.

– Зачем ты здесь? – Мейриона была откровенно озадачена тем, что Годрик притащил ребенка на поле боя.

– Папа меня всегда берет с собой, – гордо заявила Амелина.

– А ну быстро в палатку, – приказал Годрик дочери.

– Сегодня папа очень сердитый, – громким шепотом объяснила малышка и вновь крепко обняла Мейриону. – Ты привела мне друга, чтобы мы с ним поиграли?

Увидев Амелину, Джастин затих, но огромные слезы продолжали катиться по его щекам.

– Джастин, это Амелина. Она покажет тебе, где можно раздобыть что-нибудь вкусненькое.

Джастин моргнул, но не сопротивлялся, когда Мейриона опустила его на землю.

Амелина взяла мальчугана за руку:

– Хочешь поиграть?

– Да. – Теперь, когда у него появилась подруга для игр, глаза Джастина заблестели и он позволил Амелине увести себя.

Байрон пошел вместе с детьми к шатру, где, как поняла Мейриона, находилась кухня.

– Джастин, считай это интересным приключением, – прокричала Мейриона им вслед, подумав, что неплохо было бы и ей так же воспринимать все происходящее.

И тут сердце Мейрионы ухнуло вниз, потому что Годрик внезапно потащил ее к большому холщовому шатру, установленному почти в самом центре лагеря. Она видела провожающие их любопытные взгляды и молилась лишь о том, чтобы ей хватило сил противостоять ярости победителя.

Втолкнув Мейриону в палатку, Годрик бросил ее на соломенный тюфяк, служивший ему постелью, но она тут же поднялась на колени и посмотрела на своего мучителя.

– Пожалуйста, не надо!

Порывшись в мешке, Годрик достал кусок веревки и встал перед ней, широко расставив ноги.

– Я должен тебя связать.

– В этом нет необходимости, сэр.

Годрик сердито рыкнул и схватил ее за локоть.

– Я не в настроении пререкаться!

Обмотав запястья Мейрионы веревкой, Годрик подтянул ее руки вверх и прикрепил веревку к стойке, расположенной рядом с тюфяком.

– Выслушай меня, пожалуйста, – взмолилась она.

– Что ты принесла мне? – Его волосы были взъерошены, темные концы беспорядочными волнами падали на плечи. Стоя перед ней, уперев руки в бедра, Годрик был похож на дьявола, который встречает еще одного грешника, прибывшего в ад. – Надеюсь, это нечто большее, чем твое тело; его я уже отведал, и твой яд не пришелся мне по вкусу.

Сердце Мейрионы замерло. Отведя взгляд, она уставилась на кучу подушек, в беспорядке лежавших вокруг.

– Итак, графиня? Не истощайте мое терпение.

– Годрик, ты меня пугаешь.

– Это хорошо.

Ее сердце готово было разорваться. Куда делся тот человек, который совсем недавно клялся ей в любви?

– Это кое-что, чем ты уже владеешь, – произнесла она наконец.

На его лице мелькнула тень любопытства.

– И что же именно?

– То, что по праву должно принадлежать тебе.

– Довольно говорить загадками.

Сделав глубокий вдох, Мейриона решительно произнесла:

– Перстень моего отца. Он может принадлежать только хозяину Уайтстоуна.

Годрик с изумлением посмотрел на Мейриону – ему вдруг показалось, что он стал свидетелем невозможного чуда.

Они молчали так долго, что обоим показалось, будто прошла целая вечность.

– Ты вручаешь мне свой замок?

– Да. – Перстень выскользнул из ее пальцев и упал на тюфяк.

Вдруг Годрик презрительно усмехнулся:

– Кажется, я понял, в чем дело, – ведь замок и так уже мой.

Если бы руки Мейрионы не были связаны, она бы его ударила.

– Черт побери, разумеется, я это знаю. Просто я хотела, чтобы этот знак власти принадлежал тебе.

Годрик прошелся по шатру, затем сел на походный стул.

– Так ты пробралась сюда потайным ходом, чтобы вручить мне это кольцо?

– Да, упрямец ты чертов. Он положил ногу на ногу:

– Я тебе не верю. Если ты хотела сделать мне подарок, зачем было использовать потайной ход? Хозяйка замка вполне может воспользоваться главными воротами.

– Ты не понимаешь. – Она беспокойно дернулась на тюфяке. – Дядя запер меня, и я еле-еле убежала.

Неторопливым движением Годрик взял бутыль с вином и наполнил деревянный кубок.

– Пожалуйста, Годрик. Я люблю тебя и хочу быть твоей.

– Нет более лживого создания, чем женщина. – Годрик скользнул по ней презрительным взглядом, словно она была не более чем червяком.

Слезы выступили у нее на глазах.

– Неужели наша ночь любви для тебя ничего не значит?

– Та самая ночь, когда ты отравила меня?