Патриция Райс: Грезы любви

Печаль промелькнула на ее бледном лице, когда дед пошел в гостиную. После смерти бабушки, случившейся дна года назад, он сильно сдал. Движения его замедлились, линии, прорезавшие худое аристократическое лицо, с каждым днем становились все глубже. Тем не менее, его высокая худощавая фигура держалась прямо, а гордая улыбка, озарившая суровые черты графа при виде внучки, сразу согрела ее.

Элисон поднялась и грациозно присела, даже не заметив неодобрительной гримасы леди Тремейн. Ее смеющийся взгляд не отрывался от лица Алана. Он выглядел несколько обеспокоенным и хранил молчание, между тем как его мать завела речь о тяготах путешествия в Лондон, а отец направился прямиком к графину с бренди. Элисон снова села, мечтая о поцелуях Алана и ожидая момента, когда он найдет предлог, чтобы выйти из комнаты вместе с ней. Наверняка ему так же, как и ей, не терпится возобновить их восхитительные ласки.

Привыкнув пропускать мимо ушей то, что не слишком ее интересовало, Элисон не сразу уловила суть разговора. Она спохватилась лишь тогда, когда Алан с виноватым видом отвернулся, чтобы налить себе бренди. Нахмурившись, она постаралась вникнуть в болтовню леди Тремейн.

– Это отличная партия. У девушки, хоть она и младшая дочь, безупречное происхождение. Да и приданое такое же, как у старшей сестры. И потом, они так подходят друг другу. Алан не отходил от нее ни на шаг на протяжении всего визита. Правда, они еще не назначили дату свадьбы. Конечно, большую часть года они будут проводить здесь, чтобы дорогой Алан мог помочь своему отцу с управлением…

Остального Элисон не слышала. В сердце ее, казалось, стучал молот, разбивая его на мелкие кусочки. Наверняка она что-то не так поняла. Дедушка всегда говорил, что она слышит одно слово из двух, и был совершенно прав. Она прослушала большую часть того, что говорила леди Тремейн. Алан не может жениться на другой. Его поцелуи были залогом их любви.

С достоинством поднявшись с кресла, Элисон извинилась перед собравшимися и выплыла из гостиной. Леди Тремейн проводила ее злорадным взглядом, но для Элисон имел значение только Алан, и она старалась держать себя в руках, пока он не объяснит ей, что происходит. Собственно, в глубине души она надеялась, что этим вечером он попросит ее руки. Это был единственный рождественский подарок, которого она жаждала.

Шурша широкими юбками, Элисон шла по темному коридору, увешанному портретами ее английских предков. Она знала имена и истории каждого из них, но никогда не принадлежала к их числу. Ее незаконное происхождение отсекало ее от фамильного древа. До сегодняшнего вечера это не слишком заботило девушку, но случившееся заставило ее задуматься о неопределенности своего положения.

Пока Алан был рядом, Элисон не волновало, что ее никогда не примут в лондонском обществе. Она наслаждалась уединением в корнуоллском поместье своего деда. Ее вполне устраивала собственная компания, хотя порой, ей хотелось иметь друзей, с которыми можно было бы поделиться секретами. Она никогда не тосковала о том, чего не имела. А после возвращения Алана из школы перестала опасаться, что никогда не выйдет замуж. Не то чтобы она беспокоилась о подобных вещах, просто появление Алана в ее жизни значительно все упростило.

Услышав быстрые шаги за спиной, Элисон остановилась у арочного окна. Она не сомневалась, что Алан последует за ней. Недоразумение разъяснится, и все снова будет хорошо.

Руки Алана сомкнулись вокруг ее талии, и Элисон с готовностью подняла лицо навстречу его жадному поцелую. Сердце ее лихорадочно билось. Положив ладони на гладкий атлас жилета, прикрывавший его широкую грудь, девушка блаженно вздохнула. Все будет хорошо.

– Расскажи, мне о Лондоне, – вымолвила она, слегка повернувшись из его объятий, когда ласки стали чересчур смелыми. – Что это за наследница, которую нашла твоя мать?

Алан сделал глубокий вздох и на секунду задержал дыхание, не зная, что ответить; Элисон не казалась рассерженной, но он никогда не видел, чтобы она сердилась. Она жила в собственном мире, куда не было доступа неприятной действительности. Возможно, причиной тому был уединенный образ жизни в обществе престарелых бабушки и дедушки. Как бы то пи было, она обладала самым милым характером и покладистостью, какую ему не приходилось встречать. Это стоило поберечь.

– Пусть тебя это не беспокоит, любимая. Люсинда предпочитает Лондон, что бы там ни говорила моя мать. Женитьба на ней позволит упрочить положение и благосостояние нашей семьи, но мой истинный дом там, где ты. Обещаю, я все устрою. А теперь поцелуй меня, и давай посмотрим, что я тебе привез.