Барбара Эвинг - Розетта

Хитроумное приспособление для переодевания дам стояло прямо в воде. На Розе и Фанни были свободные, с завязками вокруг шеи, плавательные костюмы и специальные шляпки без полей. Служанки помогли им окунуться в спокойную, искрящуюся на солнце воду, а потом они медленно поплыли от берега. День был чудесный. Мягкие волны, шепча, обволакивали их. У Розы волосы были темные, а у Фанни — рыжие. Непослушные пряди выбились из-под шляпок, и на них налипли водоросли. Девочки стали похожи на русалок. Их голоса и смех разносились далеко по берегу. Их даже слышали на Вау-хилл, где бездельничали, а может, занимались делом пожилые джентльмены.

Много позже Роза вспомнит этот летний день, когда они с кузиной купались в Ла-Манше, а враждебная Франция в ореоле ужасных слухов лишь маячила где-то вдали; как от холодной воды у них перехватывало дыхание и они смеялись, восторженно и изумленно.

Позже им помогли выйти из воды, отряхнули, обтерли полотенцами и отвели на берег; в тот вечер давали бал, и обе кузины, смеющаяся брюнетка и невысокая рыжая девочка с серьезным лицом, продемонстрировали публике свои непослушные волосы, с которыми не смогла совладать их служанка Мэтти, — они ниспадали на плечи и волнами обрамляли их юные лица.

На балу было несколько офицеров Его Британского Величества; молодые дамы не сводили глаз с их сияющей красно-синей формы. В тот вечер мисс Роза Холл, любимая дочь героя морских битв адмирала Артура Холла, встретила Гарольда Фэллона, довольно дерзкого молодого морского капитана ( который еще не стал героем, но возлагал на это большие надежды ) ; они сперва станцевали мазурку, а потом рил. Музыканты играли на скрипках, клавесинах и кларнетах. Люди смеялись и громко разговаривали. В комнате стало нестерпимо жарко, как обычно бывает в летних танцевальных залах. В ней все сильнее сказывалось присутствие большого количества людей. Специи в чашах, помада, духи и пудра приходили на помощь; дамы прятались за веерами, чтобы скрыть гнилые зубы и несвежее дыхание; каждый заранее в меру попользовался одеколоном; джентльмены освежали дыхание мятными пастилками. Но несмотря на жару, когда капитан Гарри Фэллон ( только на следующий день она поняла, что он был еще и виконтом Гокрогером ) поцеловал ей руку, Роза снова ощутила ту смесь изумления и восторга, которая захватила ее в море, хотя она не смогла бы описать свои переживания словами. Ее кузина Фанни Холл, пролетевшая мимо в вихре танца, заметила, что капитан Фэллон до неприличия низко наклонился к Розе. Она тут же вспомнила о красивых, но ненадежных джентльменах, героях новомодных романов. Она знала, что Розе, которая прочла все новые романы, это тоже придет на ум. Фанни пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не расхохотаться.

Неделю спустя кузины прохаживались по библиотеке, расположенной возле Ганновер-сквер. Это было, пожалуй, их самое любимое место в Лондоне ( в основном из-за того, что здесь можно было приобрести книжные новинки и время от времени понаблюдать за джентльменами ) . Внезапно Фанни Холл, любимая старшая дочь управляющего Ост-Индской компании, едва не лишилась чувств, увидев невероятно красивого юношу в сутане, внимательно рассматривавшего литературу, в изобилии представленную в библиотеке. От него не пахло потом, гнилыми зубами или помадой для волос. От юноши исходил едва уловимый аромат лаванды.

— Я бы не хотел, чтобы моя жена читала «Тома Джонса», — сказал он.

Фанни ( которая, как и Роза, конечно же, читала и «Тома Джонса», и «Памелу», и «Клариссу», и «Эвелину», и, естественно, «Фанни Хилл» ) зарделась, став при этом еще симпатичней. Она понимала, что такой человек будет, скорее, читать Локка, Хьюма, Поупа и Милтона. Священник, которого звали Гораций Харботтом, улыбнулся зардевшейся Фанни. Его восхитили ее прекрасные рыжие волосы. Гораций подал ей руку, предлагая вместе продолжить исследование библиотеки. ( Поскольку он был священнослужителем, это не считалось предосудительным. ) Преподобный Гораций Харботтом только что получил, благодаря семейным связям, богатый приход и теперь искал то, что ему было необходимо для полного счастья, — жену. У него был чрезвычайно мелодичный голос, и этот голос вещал о философии, истории и Боге. Для Фанни все это было новым и неизведанным. Она тут же представила, как он стоит за кафедрой, такой привлекательный, и делится с прихожанами мудростью. Роза отстала, притворившись, что с интересом изучает какую-то книжку, и, глядя на симпатичного, но до абсурда напыщенного священника, беседующего с Фанни, она прикрыла рот рукой, чтобы сдержать смех.