Джуд Деверо: Незнакомка

Ни одна половица не скрипнула, когда он подошел к той стороне кровати, где лежала Адель, сел на постель, взял подушку и склонился над ней.

Она открыла глаза лишь на мгновение — когда подушка уже опускалась на ее лицо. Она почти не сопротивлялась, не пыталась звать на помощь, она знала, что это бессмысленно. Это было то, чего она ждала уже давно. Все эти годы она жила в непрерывном ожидании смерти. И вот смерть пришла.

Жерар поднял подушку. В смерти ее лицо разгладилось, стало таким же молодым и прекрасным, как много лет назад. Жерар поднялся, прошел в другой конец комнаты к занавеске, за которой спали Дженни и Николь.

Отодвинув занавеску, он стал ласкать глазами тело Николь, едва прикрытое тонкой ночной рубашкой, а рука его невольно тянулась к ее бедру.

— Скоро, — прошептал он. — Скоро.

Он вернулся к своей постели, лег рядом с женщиной, которую только что убил, и тут же заснул. Последней его мыслью было, что она больше никогда не станет изводить его своими воплями.

Когда на следующее утро Николь поняла, что ее мать мертва, в доме никого не было. Дженни отправилась с близнецами собирать яблоки, а Жерар исчез, как обычно, неизвестно куда.

Она тихо сидела на краешке постели, сжимая в руках безжизненную руку матери, гладила ее по лицу, так похожему на ее собственное. Потом медленно вышла из дома, поднялась на холм.

Она с новой силой ощутила свое одиночество. Долгие годы она думала, что ее родители умерли, но вернулась мать, и в жизни Николь снова появился близкий человек. Теперь у нее снова нет никого, кроме Клея.

Она посмотрела за реку, на Эрандел Холл, такой прекрасный в лучах утреннего солнца, и подумала, что Клея у нее тоже нет. Она должна смириться с тем, что он ушел из ее жизни так же безвозвратно, как только что ушла мать.

Николь села, уткнулась лицом в согнутые колени. И все же она никогда не перестанет любить его и думать о нем. Ей так нужны сейчас его сильные руки, которые могут поддержать ее, дать надежду, что жизнь не кончилась со смертью матери. Даже последние слова Адели были о нем.

Николь вздрогнула, вскинула голову. Толстая женщина хочет убить Клея! Нет никаких сомнений: Адель случайно услышала, что Бианка хочет его смерти. В висках застучало, сердце словно сжала ледяная рука. Адель могла слышать разговор Бианки с кем-то, кого та наняла, чтобы убить Клея. Если он умрет, она получит плантацию.

Николь бросилась к причалу, вскочила в лодку и что было сил заработала веслами. Достигнув другого берега, она подобрала юбки и побежала к дому.

— Клей! — звала она, бросаясь из комнаты в комнату. Даже сейчас, сквозь безумную тревогу и смятение, она чувствовала, что дом словно встречает ее с распростертыми объятиями. Портрет Бесс теперь висел над камином в столовой. Она взглянула на него, и ей показалось, что и Бесс смотрит на нее с тревогой и надеждой.

Наконец она оказалась в кабинете. Всем существом она ощущала присутствие Клея. Стол был чистым, на нем лежали груды бумаг, было ясно, что здесь кто-то постоянно работает.

Николь даже не надо было оборачиваться — она спиной почувствовала его близость, уловила запах его пота, смешавшегося с запахами кожи и сигар, который всегда наполнял кабинет. Она глубоко вздохнула, обернулась и оказалась с ним лицом к лицу.

Она не видела его по-настоящему больше года: угрюмый, подавленный чувством вины человек, которому она принесла кофе под проливным дождем, тогда показался ей незнакомцем. Но сейчас она видела перед собой прежнего Клея, того Клея, которого полюбила с первого взгляда. Льняная рубашка на нем была расстегнута до пояса и пропитана потом, руки по локоть черны от сока и табака. Он стоял, широко расставив ноги, подбоченившись, и она вспомнила, как увидела его в первый раз в бинокль.

— Ты звала меня? — спокойно спросил он. Что-то в его голосе отпугнуло ее, она поникла, вдруг перестав понимать, зачем она здесь. Николь отрицательно покачала головой и сделала шаг к двери.

— Нет! — приказал он, и она подчинилась приказу. — Посмотри на меня.

Она медленно повернулась.

— Николь, что случилось? — на этот раз его голос был полон такого беспокойства, что глаза Николь сразу наполнились жгучими слезами.

— Моя мать… умерла. Мне надо домой. Клей твердо смотрел ей в глаза.

— Разве ты не знаешь, что твой дом здесь?

Николь с трудом сдерживала рыдания. Она и не предполагала, что этот человек до сих пор обладает такой властью над ней. Ее губы беззвучно шепнули «нет».