Джуд Деверо: Приглашение

Терри посмотрела на нее с жалостью.

— Это вопрос здравого смысла. В тридцать восемь лет, я надеюсь, ты научилась большему, чем он. Так глупо и незрело думать можно только в двадцать восемь. Я думала, что за все эти годы жизнь тебя научила чему-нибудь.

Джеки всплеснула руками в раздражении.

— Ты знаешь, чему я научилась в моей жизни? Я узнала, что не хочу проводить ни минуты своей жизни с человеком, который строит из себя какого-то полубога по отношению ко мне. Чарли был не только моим мужем, он был диктатором. Он устанавливал правила, он знал все.

— Но это способ, чтобы поддерживать то, что должно быть! — Терри почти кричала, расстроенная и перепуганная. Она очень хорошо знала, каким страшным может быть замужество, и она хотела спасти свою подругу от ошибочного выбора, а что он ошибочный, она видела так ясно, как будто смотрела в хрустальный шар.

— Кто установил это правило? — снова спросила Джеки сердитым тоном, но потом постаралась взять себя в руки. Она понимала, что Терри все это говорит с наилучшими намерениями. Терри думала, что Джеки собирается сделать ужасную ошибку, и она хотела ее предупредить. — Кто сказал, что муж должен быть учителем и инструктором для своей жены? Почему они не могут быть равными! Вильям и я равны. Он все знает о доме, семье и стабильности. Я знаю о напряжении сил и импульсивности. Если бы мы были одного возраста, или если бы он был похож на мужчину без недостатков, ты бы хотела, чтобы я за него вышла замуж? Я должна приспособиться к его способу жить. А более старый мужчина никогда не изменится в угоду моему способу жизни. Если Вильям женится на молодой женщине, она заставит его заниматься даже ее шпильками для волос. Она будет взирать на него так, будто он на все вопросы знает ответы, и бедный Вильям будет чувствовать обязанность соответствовать этим запросам. Но я знаю — повидала на свете — что нет ни правильного, ни ошибочного способа делать что-нибудь. Я не ожидаю от Вильяма, что он объяснит мне, как думать, как жить, какой порядок должен быть на туалетном столике. Я только хочу, чтобы… чтобы…

— Что — чтобы? — спросила Терри и поджала губы. Это говорило о том, что она не собиралась верить всему, что Джеки может тут наговорить.

Но Джеки не обращала внимания, что сражается в битве, где изначально обречена на поражение.

— Он любит меня. Я хочу, чтобы он был моим другом. Принимал меня такой, какая я есть. Я не хочу его изменять, а он — меня. Не взвалю на него непосильную ношу всегда иметь ответы на все вопросы. Мы равны.

— Но, Джеки, — возразила Терри добродушно, словно объясняя что-то, известное всем на свете, — мужчине нужно чувствовать, что он мужчина. Может, ты и я знаем, что и пяти мужчин на свете не найдется, знающих хотя бы половину того, что знает любая женщина, но ведь важно, чтобы мужчина думал, что он знает больше любимой женщины.

На это Джеки засмеялась.

— Терри, если ты думаешь, что Вильям честно считает, что я знаю больше, чем он, потому что я старше, тогда ты ничего не понимаешь в мужчинах. В каком возрасте твои сыновья решили, что они знают больше о мире, чем ты. потому что ты всего-навсего женщина?

Несмотря на ощущение надвигающегося несчастья, Терри не могла удержаться от смеха.

— В девять, нет, в восемь лет.

— Ладно. Только я утверждаю, что Вильям и я равны, он этого не говорит. Мы равны, потому что я не ищу у него ответов на все вопросы. Когда я вышла замуж за Чарли, я думала, что из-за того, что он старше, он знает все, что можно узнать. Для нас обоих было тяжело, когда я сообразила, что он только человек, такой же, как и мы, грешные. И мы оба хотели вернуть то время, когда я глядела на него в ослеплении, что он может сделать все. Потом доверие и надежда ушли, и ушли навсегда. А от Вильяма я не жду, что он все знает. Мне будет хорошо от его жизненной стойкости и даже молчаливого присутствия во время бурь в моей жизни. Я не идеализирую Вильяма: вижу, что он собой представляет, но то, что я вижу — я люблю. — Джеки засмеялась:

— Ты знаешь, для него само-то даже лучше, что он нравится мне таким, каков он есть, и не должен пытаться стать таким, каким его воображает романтическая девушка.

Джеки почувствовала себя лучше, выговорившись. По мере того, как слова вылетали из ее уст, она все больше и больше убеждалась в истинности того, что говорит.

— Почему это мужчина может быть ребенком в пятьдесят, но быть зрелым в двадцать восемь не может? Все женщины утверждают в один голос, что их мужья требуют больше заботы, чем пара двухлеток, так почему невероятно, что мужчина может быть взрослым в двадцать восемь? Вильям говорит…