Новый Орлеан был охвачен тревогой, однако, на следующее утро разведка донесла, что главные силы Горнтона ушли с плантации Вилье.
Новый Орлеан был спасен.
Лаура нетерпеливо ожидала Иду, чтобы начать примерку своего свадебного платья. Из гостиной до нее доносился голос отца, который тихо бранился, себе под нос, придумывая самые страшные ругательства. Она с улыбкой представила, как он видимо накололся на шип розы, пытаясь вставить цветок себе в петлицу.
– Придется еще минутку побыть тебе в своих лохмотьях, девочка, – сказала Ида. – Ты сегодня вечером прыгать, как яичница на сковородке. Этот твой мужчина никуда сегодня не подевается. Он внизу в лавке вместе с Сент Джоном и миста Жаном и этим старым перцем Ренато Белуши пьют мою ежевиную вино.
– Если он напьется, и мы сегодня не сможем пожениться, папа тебя, наверное, просто убьет, или уж, по крайней мере, перебьет все твои бутылки.
– Твоя папа может успокоиться. На этот раз ничего не сумеет вам помешать. Миста Юкс даже не захотеть поехать в церковь и подождать тебя там. Он смеяться надо мной всякий раз, когда я говорить ему, что это плохая примета глядеть невесту раньше церкви.
– Если ты не забыла, он уже несколько раз и раньше видел невесту. Ну, я готова? Мои волосы в порядке?
– Твоя волосы были б лучше, если бы ты давать мне заколоть их.
– Нет, Ида. Доминик просил, чтобы я их распустила.
– Какой он глупый этот мужчина, – женщина опустила вуаль на лицо Лауры, – ты готова, детка?
– Давно уже, спасибо, – Лаура приподняла вуаль, поцеловала Иду в щеку, а затем обняла служанку за шею и прижалась к ней.
– Моя и Сент Джон пойдем в церковь и сядем на балконе. Мейзи и Тим тоже там будут, – растроганно прошептала Ида, а затем смахнула слезу со щеки и добавила: – Не забудь помахать мне.
– Да, я помню, помню.
Когда Ида ушла, Лаура направилась в гостиную и улыбнулась отцу. Этьен Шартье быстро подошел к дочери, взял ее за руки и придирчиво оглядел сверху до низу.
– Моя девочка уже стала большой, – сказал он и отвернулся, чтобы скрыть слезы.
– Мой папа тоже уже совсем большой, – радостно улыбнулась Лаура и поцеловала его в лоб. – Ты же понимаешь, что я говорю не о твоем росте. Доминик сказал мне, что ты освободил своих рабов.
– Да, теперь они у меня арендаторы, может так и лучше.
– Я в этом уверена, папа.
Он потер усы, пальцем и произнес:
– Я, я бы хотел, чтобы здесь была твоя мать, Лаура.
Девушка почувствовала, как у нее кольнуло сердце, но затем выражение ее лица смягчилось, и она кивнула.
– Я бы тоже этого хотела, папа. Я ей скоро напишу, и может она приедет сюда, когда родится ее внук.
Глаза Этьена Шартье округлились от удивления.
– Дитя мое… дитя мое, у тебя будет дитя?
Лаура улыбнулась, видя изумление отца и сказала:
– Да, скоро у тебя будет внук.
– А Доминик, мой сын, знает?
– Я сказала ему прошлой ночью, по-моему он все еще в шоке и жутко счастлив.
Этьен с нежностью сжал руку дочери, слезы радости засверкали у него на глазах, казалось, что его разорвет от счастья. Внезапно он запел французский национальный гимн, подхватил дочь под руку и повел вниз, в магазин, где их ожидал жених.
Доминик стоял на последней ступени лестницы улыбаясь невесте. Одетый в серый пиджак и такие же брюки, с белоснежным галстуком над черным жилетом, он выглядел как сказочный принц. Когда он поднял руку в приветствии, его кольцо сверкнуло красной капелькой драконова огня.
Он легко вбежал вверх по лестнице, и Этьен с гордостью вложил руку дочери в ладонь жениха.
Жан Лаффит стал рядом с Ренато Белуши, а тот открыл шкатулку обитую синим бархатом, и в ней сверкнула бриллиантовая тиара.
– Все-таки вам ребята повезло крепко, что я спер ее, когда вы первый раз пытались пожениться, – ухмыльнулся Ренато, – мне пришлось все это время прятать ее от шерифа.
Доминик возложил тиару на голову своей суженой и произнес, с нежностью глядя ей в глаза:
– Это украшение всегда должно быть тут, моя принцесса, хотя я знаю, что ты на это и не согласишься. Ну что ж, тогда я хотя бы раз в году буду доставать эту тиару из сейфа и короновать ею тебя, возобновляя таинства любви, которое мы совершим сегодня.
Глаза Лауры наполнились слезами.
– Ну так давай пойдем, мой пират, и совершим эти таинства.
Этьен Шартье приподнялся на цыпочках, расцеловал Доминика в обе щеки, затем поцеловал дочь, затем хотел сказать еще что-то, но оказалось, что говорить он не может от волнения, тогда отец Лауры просто хлопнул Доминика по спине, пожал ему руку и торопливо вышел на улицу. До них донесся мотив французского гимна, который стал насвистывать Этьен, направившийся в собор.
Читать дальше