Бонни Вэнак - Сладкая месть

И как он потом заходился в крике, когда тот человек скрылся в облаке пыли, оставив его на произвол хохочущего похитителя, и эта кошмарная вонь грязных серых овечьих шкур, на которых он спал.

Грэм открыл глаза.

– Все в прошлом, – прошептал он. – Я уже не тот ребенок. Он стал прохаживаться по шерстяному ковру тонкой работы, чтобы хоть как-то справиться с волнением. Остановившись, он усилием воли заставил себя вспомнить, что сегодня не только ему предстоит потерять невинность. Конечно же, его первая возлюбленная тоже будет робеть. «Думай о ней, – уговаривал он себя. – Думай только о ней».

Его брат Кеннет, который уступил ему фамильный титул, когда он в прошлом году вернулся в Англию, дал Грэму пару весьма откровенных советов. А еще одолжил несколько весьма откровенных книжек с иллюстрациями. «Женщин привлекает не только внешность мужчины, но и его ум. Слова при обольщении значат ничуть не меньше, чем прикосновения», – говорил Кеннет.

Обольщение. Взгляд Грэма упал на изящную китайскую вазу с розами. Все цветы были разные: белые, желтые, красные и розовые. Любопытно.

– Если хотите, можете взять цветок и преподнести ей. – Голос мадам ла Фонтант прозвучал так внезапно, что он вздрогнул от неожиданности. Нахмурившись, он взглянул на вазу, потом на женщину в дверях.

– А почему они все разного цвета?

На ее лице промелькнула загадочная улыбка, она пожала плечами и сказала:

– Я люблю разные цвета. Пожалуйста, выберите цветок для своей дамы.

Он никак не мог выбрать. Кеннет часто дарил своей жене Бадре красные розы. Красный цвет, безусловно, означает любовь. Грэм знал, что ни одна женщина не сможет полюбить его. И все же его взгляд притягивала роза насыщенного темно-красного цвета. Может быть, ему удастся изобразить любовь. Может, это их немного сблизит. Но можно взять еще белую розу, чтобы как-то смягчить значение красной.

– А можно взять две?

– Ну конечно. – Мадам ла Фонтант снова улыбнулась. После недолгого колебания Грэм выбрал алый цветок на длинном стебле и присоединил к нему белый. Доставая их из вазы, он укололся. Отдернув руку, он посмотрел на выступившую капельку крови.

– У роз есть шипы. Так устроен мир, ваша светлость. За наслаждение и красоту приходится платить.

– Я не прочь платить, пока во мне есть хоть капля крови, – сказал герцог.

Женщина рассмеялась и пригласила его следовать за собой. Грэм шел с замирающим сердцем, осторожно держа в руке розы.

Он отчаянно надеялся, что сегодняшняя ночь положит конец его кошмарам. Сжимать женщину в объятиях, чувствовать ее наготу своим обнаженным телом, проникнуть в ее влажное тепло…

Никакого стыда, никаких мучительных воспоминаний.

Сегодня он наконец-то станет мужчиной.

Джиллиан Квинли еще на шаг приблизилась к осуществлению своей мечты.

Она поправила непослушный локон светлого парика. В таком виде ее никто бы не узнал. Заведение мадам ла Фонтант славилось тем, что здесь хранят тайны и хорошо платят женщинам. И никто здесь не мог похвастаться тем, что было у нее.

Девственность. Сегодня она с ней расстанется за сто фунтов наличными. Анонимно. В темноте. И это будет безучастный незнакомец.

Она поежилась и прошлась по просторной комнате. Ее губы скривились в ироничной усмешке. Она расстанется со своей драгоценной девственностью в притоне – отец взвыл бы от досады, если бы узнал. Его дочь, которую он рассчитывал выдать замуж за богача Бернарда Августина, лишилась товара, который можно было с такой выгодой продать. Ох и зануда же был этот Бернард, а еще его мерзкая привычка по поводу и без повода покашливать, прочищая горло, и ехидно посмеиваться, когда она пыталась завести разговор об экономических теориях Маршалла…

А сегодня она получит деньги на побег в Америку. Исполнится мечта всей ее жизни. Она закрыла глаза и мысленно перенеслась на жесткую скамью в пропахшей мелом аудитории, где профессор читает лекцию. В Гарварде два года назад открыли отделение для женщин. Название Рэдклифф манило ее, как колодец манит умирающего от жажды и усталости путника. Джиллиан жаждала припасть к этому источнику знаний. В отличие от ее отца, преподаватели не будут ее попрекать за то, что она родилась женщиной, и притом не обделена умом.

Отец никогда не интересовался мнением Джиллиан и не пытался ее понять. И Джиллиан давным-давно поклялась себе, что ни за что на свете не выйдет замуж за такого эгоистичного самодура, как ее отец. Колледж давал ей единственную надежду сбежать из дома, где царила гнетущая атмосфера.