Кэрол Финч - Сокровище любви

Искушенная в способах самозащиты, Шандра ударила Нолана, дабы дерзкий незнакомец понял, что она не допустит, чтобы мужчины ею командовали. И наплевать, что ему все о ней известно!

– Я спросила, как ваше имя, сударь, – елейным тоном промолвила Шандра. – Вы скажете его сами или мне придется выколотить его из вас… – Она чуть не задохнулась от внезапной боли.

Теперь пришел черед Нолана самодовольно ухмыльнуться. Он с силой сжал ее талию и, не давая опомниться, наступил ей на ногу.

– Меня зовут Нолан Эллиот, – представился он, пока Шандра молча кипела от злобы. – Я знаю, что вы похитили Библию у своей матери, вернулись на бал и появились в зале, когда прошла ваша притворная головная боль. Вы просто волк в овечьей шкуре, юная леди, позвольте вам заметить.

Шандра попыталась было напустить на себя безразличный вид, однако рассказ Нолана о ее ночных похождениях подействовал на нее, словно пощечина.

– Но как?.. – только и смогла она из себя выдавить.

– Я видел, как вы напали на мадам, а потом последовал за вами в особняк, – пояснил Нолан, одарив ее обольстительной улыбкой. У Шандры так и чесались руки размазать его поганую ухмылочку по лицу, и только присутствие гостей удержало ее от этого. – Я прятался под кроватью, а вы тем временем водворили на место одежду дона Эстебана и вышли из комнаты в сопровождении вашего обожателя Родерика Вона.

Несмотря на все свои старания выглядеть невозмутимой, Шандра почувствовала, как краска заливает ей щеки. Нолан был свидетелем ограбления и слышал, как она разговаривала сама с собой в комнате наверху? Боже милостивый! Он ведь может расстроить ее планы – навлечь подозрение на дона Эстебана, не говоря уже о том, что теперь станет ее шантажировать!

Шандра гордилась своей способностью сохранять хладнокровие в подобных ситуациях. В отличие от матери Шандра никогда не теряла присутствия духа. Она всегда встречала беду с высоко поднятой головой. Однако в такие минуты она непроизвольно переходила на свой родной французский. Меррил тоже предпочитал французский, если бывал чем-то разгневан или расстроен. А сейчас Шандра и разозлилась, и расстроилась, и французские фразы сами собой сорвались с ее губ.

– Извольте изъясняться на английском, – потребовал Нолан.

– Ах, простите великодушно, – язвительно прошипела она в ответ и бросила на него испепеляющий взгляд, который не нуждался в переводе.

Когда стихли испанские гитары и скрипки, Шандра попыталась высвободиться из крепких объятий Нолана, но не тут-то было. Сжав ее локоть, Нолан повел упиравшуюся партнершу на террасу.

– Итак, что вы собираетесь предпринять? – осведомилась Шандра.

Вот теперь перед Ноланом стояла настоящая Шандра д'Эвре во всей своей красе. Глаза ее горели голубым огнем, а горячий нрав мог бы, наверное, вызвать лесной пожар. Она ощетинилась, как разъяренная кошка. Нолан ничуть бы не удивился, если бы она сейчас накинулась на него, намереваясь разорвать на клочки.

Нолан не спеша достал сигару из кармана и зажег ее от лампы, освещавшей вход на широкую веранду. Шандра мысленно дважды досчитала до десяти, но так и не сумела обуздать свой гнев.

– Что вам нужно, Нолан? – процедила она сквозь стиснутые зубы.

– Я собираюсь шантажировать вас, дорогая Шандра, – прямо заявил Нолан. – Все имеет свою цену. Вы сможете купить мое молчание, любезно передав мне карту, которую прячете за корсажем платья.

Ее рот открылся и закрылся, как у выброшенной на песок рыбы. Ангелы Господни, да этот негодяй загнал ее в угол, а она не привыкла проигрывать. Быстро сообразив, что шансов выкарабкаться у нее нет, она спросила:

– А если я отдам вам карту, что вы будете с ней делать? Продадите ее тому человеку, от которого я ее спрятала?

– Не исключено, – уклончиво ответил Нолан. – А еще вероятнее, попытаюсь сам найти сокровища.

– Вы? – Шандра саркастически усмехнулась. – Да вас прикончат, не успеете вы запустить свои руки в испанские богатства. Впрочем, мне наплевать, сударь. Единственное, о чем я пожалею, так это о том, что не смогу стать свидетельницей вашей трагической гибели. И поделом вам – будете знать, как шпионить.

Нолан пропустил язвительное замечание мимо ушей. Он небрежно пускал кольца дыма, поглядывая на свою взбешенную собеседницу.

– Вас моя судьба, конечно же, ни в коей мере не касается, – любезно согласился он. – Но я знаю, что заставит вас поволноваться: я скажу дону Эстебану, что вы похитили Библию у своей матери и засунули ее ему под подушку.