Патриция Мэтьюз - Танцовщица грез

Анна удивленно посмотрела на черного великана. Неужели этот самый мистер Уэйн уже ждет ее? Прижимая ридикюль с запиской к груди, она пошла через длинный холл вслед за дворецким. Тот на мгновение остановился перед высокой дверью, за которой оказалась целая анфилада комнат, и, открывая двери одну за другой, сказал кому-то:

– Пожаловала миссис Вернер, сэр.

– Проси ее, Ной, – донесся из глубины комнаты густой, глубокий бас.

Ной отступил на шаг и с поклоном пропустил Анну. Она оказалась в просторной длинной комнате. Вдоль трех стен тянулись полки с книгами. Четвертая стена представляла собой высокие, от пола до потолка окна, выходившие в сад. Оттуда долетал легкий ветерок, наполненный дурманящим ароматом множества распустившихся цветов на роскошных, со вкусом оформленных клумбах.

Все это Анна увидела мельком. Ее внимание было целиком поглощено поднявшимся из-за стола человеком. Он был высокого роста, очевидно, привыкший повелевать, с копной тронутых сединой черных волос и пронизывающим взглядом голубых глаз. На красивом лице выделялся чуть длинноватый нос.

Хозяин кабинета был одет довольно изящно. Рукава его камзола и рубашку на груди украшали тонкие кружева. Костюм состоял из бархатных до колен панталон, жилета, черных чулок и башмаков с блестящими золотыми пряжками. В первую минуту этот наряд показался Анне фатоватым. Но волевые черты лица и властный взгляд тут же убедили ее в обратном. Нет, в мистере Уэйне не было ничего от фата!

– Миссис Вернер? Анна Вернер? Немного помолчав, он представился:

– Я – Кортни Уэйн. Не согласились бы вы разделить со мной эту запоздалую трапезу?

Уэйн жестом указал в угол комнаты, и Анна только сейчас увидела стоявший у раскрытого окна стол под белоснежной скатертью, сервированный хрустальными бокалами, фарфоровой чайной посудой и серебряными приборами. Ее лицо вспыхнуло от негодования. Неужели он всерьез думает, что она сядет за один стол с человеком, который грозится отобрать у нее имение?!

– Я приехала отнюдь не за тем, чтобы позавтракать с вами, сударь, – резко сказала Анна.

В глазах Уэйна промелькнули смешливые искорки:

– Хотя бы чашечку кофе, мадам?

– Нет, благодарю.

Анна открыла свой ридикюль и, порывшись в нем, выложила перед Уэйном злополучный вексель. Он безучастно взглянул на него и сказал:

– Надеюсь, что вы не откажетесь принять мои глубочайшие соболезнования по поводу безвременной кончины вашего супруга.

– Соболезнования? Вы считаете это выражением соболезнования? – поджав губы ответила Анна и показала на лежавшие перед ней документы.

– Ах да, – вздохнул Уэйн. – Мне очень неприятно, миссис Вернер, но я человек дела. И только из уважения к постигшему вас горю не предъявлял своих претензий ранее. А если быть более точным, то ждал целых пять месяцев. Думаю, что мое письмо было бы излишним, если бы вы вернули долг вовремя и без всякого напоминания с моей стороны.

– Я ничего не знала об этой ссуде до получения вашего письма, сударь.

– Должен ли я предположить, что ваш покойный муж не ставил вас в известность о своих финансовых операциях?

– Да, мне ни о чем не было известно.

– Понятно. – И Уэйн со вздохом развел руками.

– С какой целью мой муж взял деньги под залог? Если, конечно, это действительно имело место.

– Вы сомневаетесь, что он действительно заложил поместье? Не верите моему слову? Но разве не копию нашего договора с мистером Майклом Вернером вы сейчас держите в руках с собственноручной подписью вашего супруга, мадам! У меня есть точно такая же копия этого документа.

– Вы не ответили на мой вопрос, сударь. С какой целью мой покойный муж занял у вас деньги?

– Не имею ни малейшего понятия, мадам. Если он даже вам не сказал об этом ни слова, то что же говорить обо мне? Может быть, вы хотите знать, почему он обратился именно ко мне, а не к кому-нибудь другому? Видимо, только потому, что я поставил в известность довольно узкий круг порядочных джентльменов, что располагаю кое-какими деньгами и готов отдать их в рост. Знаю, что ростовщики считаются… гм… ну что ли, непорядочными, отвратительными людьми. Ведь так? Может быть, такая характеристика вполне заслуженна. А возможно, и нет. Я же считаю, что этот вид бизнеса вполне допустим, если он ведется честно и между порядочными людьми. То есть между джентльменами.

– Джентльменами, сударь? – насмешливо переспросила Анна, скривив губы. – Мистер Уэйн, уж вы-то, во всяком случае, не являетесь таковым!