Джил Грегори: Любимая

Коул Роудон подкрался ко входу в каньон бесшумно, как настоящий индеец. Он действительно многому научился у Солнечного Орла за то время, что провел у шайенов. И сейчас полученные навыки сослужили ему хорошую службу. Несмотря на высокий рост и мускулистое телосложение, он умел двигаться с легкостью перышка, когда хотел остаться незамеченным. А в настоящий момент он хотел именно этого.

Коул заметил часового с ружьем. Мужчина спрятался в расщелине скалы к северу от входа в каньон. На жестком красивом лице охотника не отразилось никаких эмоций, лишь еле заметная улыбка тронула уголки его губ, взгляд же остался холодным. Свою лошадь, Стрелу, чтобы не мешала ему, он привязал в лесистой долине, вне пределов видимости и слышимости.

Коул медленно взобрался на скалу и, перевалившись через выступ, устремился к часовому. Его движения были преисполнены легкости и грации, он скорее походил на тень, скользящую между скал, чем на человека. На лице отражалась решимость, удивительно живые глаза горели синим огнем.

Коул приблизился к часовому сзади и с быстротой молнии схватил того за горло. У часового не было ни малейшей надежды на победу в единоборстве с сильным невидимым противником. Он рухнул без сознания, и Коул поспешно связал его и двинулся дальше. Как всегда, он был настороже, внимательно прислушивался и наблюдал. Именно благодаря этому качеству, а также мгновенной реакции ему удалось выжить на диких просторах приграничных районов. Только однажды его застали врасплох. Но тогда он был семнадцатилетним юнцом – почти мальчишкой, неопытным и глупым. Он чувствовал себя страшно одиноким, поэтому совершил глупость, поверив другому представителю рода человеческого. Больше он не повторит подобной ошибки. Одного раза хватило, чтобы понять: нельзя доверять ни мужчинам, ни женщинам. Никогда.

Теперь Джесс Берроуз и Лайза Уайт покоятся в могиле. Но преподанный ими урок – урок о том, что жадность может сделать человека предателем, – останется с Коулом навсегда. Он никогда не забудет о том, что красивая женщина способна лгать и изворачиваться и при этом ласково улыбаться; что мужчина, называющий себя другом, способен выстрелить тебе в спину и не моргнув глазом оставить умирать вдали от людей. Однако он должен поблагодарить их. Они пытались убить его, а сделали еще сильнее. Они научили его во всем полагаться на самого себя и избегать близости в отношениях с себе подобными. Они научили его выживать.

Сейчас они мертвы и похоронены, подумал Коул, пристально всматриваясь в голые скалы и огромные валуны. А он все еще жив, и у него нет ни малейшего желания распрощаться с этим миром прежде, чем он отправит в преисподнюю нескольких нехороших ребят.

К тому моменту, когда солнце полностью поднялось из-за горизонта, Коул успел обнаружить и обезвредить еще двух сообщников Кинкейда.

Больше он никого не увидел на отвесных стенах каньона. Это значило, что четвертый бандит, Эд Уикс, поджидает его в хижине с Кинкейдом. Видимо, сторожит у окна. Роудон вернулся к лошади, вскочил в седло и поскакал в каньон. Два против одного – если учесть обстоятельства, то силы равны.

Эд Уикс ухмыльнулся, когда увидел, как сухощавый, загорелый охотник выехал на просеку. Мерфи, Берр и Слейд следуют за ним. Итак, Роудон угодил в капкан. Уикс поднял свой револьвер «ремингтон» и, пристроив его на подоконнике, прицелился. Он всегда предпочитал поступать так, чтобы события зависели от него, а не он от них, но если он сейчас выстрелит, то Кинкейд взбесится. Поэтому придется смириться с тем, что охотник скрылся за валуном.

«Это тебя не спасет, Роудон», – мысленно усмехнулся Эд и стал ждать начала потехи.

Притаившись за валуном, Коул осматривал хижину и окрестности. Удовлетворившись результатом, он приступил к следующему этапу охоты. Это был хорошо отработанный и знакомый процесс. Он предоставит Кинкейду шанс остаться в живых, хотя сомнительно, что негодяй воспользуется им. Для Коула это не имело значения. Он вправе доставить преступника либо живым, либо мертвым – вознаграждение гарантировано в любом случае.

– Кинкейд! – закричал он.

Через секунду дверь хижины открылась, и на пороге появился Риз Кинкейд:

– Здорово, Роудон.

Кинкейд был крупным неуклюжим мужчиной. Он принадлежал к числу тех, кто любит важничать. Вот и сейчас он с важным видом шествовал к просеке. Клетчатая рубашка плотно обтягивала брюхо, а портупея, застегнутая под животом, только подчеркивала его необъятные размеры. Коул на довольно большом расстоянии учуял вонь, идущую от его пропитавшейся потом одежды.