Эмма Драммонд: Прозрение

– Мальчик в шоке, сэр Четсворт. Сейчас мы все равно ничего от него не добьемся.

Но кто-то опять схватил его и оттащил. Эти руки напомнили Алексу другие, так же крепко хватавшие его за шею… Он снова задрожал, да так сильно, что зубы его застучали. Сейчас ему так нужна была няня – мягкая и добрая, пахнущая цветами, рядом с которой так спокойно и хорошо.

– Перестань плакать, сынок, и расскажи, что случилось с твоим братом. Где он?

Но Алекс не мог перестать плакать: он очень старался, но слезы продолжали струиться из его глаз. Отец казался ему частью этого кошмара – он так походил сейчас на какого-то злого желтолицего демона… Даже голос его казался мальчику совершенно чужим и незнакомым.

– Сэр Четсворт, я нашел в плоскодонке шляпу вашего сына, – тихо произнес кто-то. – Судя по всему, они были там вместе…

Отец тотчас же отпустил Алекса и нечеловеческим голосом закричал:

– Господи! Мой сын! Мой сын!

– Я распоряжусь подогнать сюда побольше лодок, сэр, – произнес еще чей-то голос. – Люди уже посланы за дополнительными фонарями. Если он действительно где-то здесь, мы обязательно его найдем.

Люди ушли, унося с собой желтый свет фонарей. Мальчик остался один. Совсем один… Внезапно он осознал это и прислонился к теплому боку лошади – иначе бы он не мог согреться. Он оставался там, сжимая в закоченевших руках подпругу, до тех пор, пока кто-то не подошел к нему, неся шерстяное одеяло и ласково приговаривая:

– Пойдемте, мастер Александр… Пойдемте домой вместе со старым Сэмсоном. Ведь не собираетесь же вы провести всю ночь на этом берегу…

В день похорон шел проливной дождь. Казалось, вместе с уходом из жизни Майлза Рассела ушло и лето… Алекс стоял в промокшем насквозь черном костюме и сквозь струи дождя наблюдал за погребальной церемонией. Сам по себе этот обряд мало что говорил его сердцу: какие-то люди опускали какой-то полированный ящик в глубокую яму… Мрачный и непонятный ритуал вселял в душу мальчика страх.

Но кошмар еще не закончился. Алекс заметил, что все посматривают на него как-то косо. Никогда еще ему не было так одиноко. Даже няня говорила вполголоса и все время плакала. До чего же не походила она на ту обычную няню, которая могла в любое время утешить, ободрить, развеселить… Стоило Алексу закрыть глаза, как перед ним возникала страшная рука, тянущаяся к нему из-под темной воды… Каждую ночь он видел теперь во сне этот кошмар и, в ужасе просыпаясь, подолгу пристально глядел на ночник… Как хотелось ему, чтобы Майлз вернулся обратно, – ведь сейчас вот-вот должны были наступить очередные каникулы…

Ливень не прекратился и на следующий день, но сэр Четсворт был непреклонен: он требовал, чтобы его приказ был выполнен во что бы то ни стало. Слуга, которому было поручено выполнить волю хозяина, вскоре вернулся ни с чем: как только они с Алексом дошли до озера, Алекса охватил такой ужас, что они повернули обратно.

– Что это значит?! – взорвался сэр Четсворт. – Разве тебя не учили, что нельзя пасовать перед трудностями?! Если ребенок свалился с пони, его нужно тотчас же посадить обратно в седло – в противном случае он никогда не научится ездить верхом. Мальчишку надо заставить войти в воду, понял? За-ста-вить! Его брат утонул, спасая его жизнь; никогда впредь он не должен стать причиной подобной трагедии.

Бившегося в исступлении Алекса снова понесли к озеру, и слуга скрепя сердце насильно окунул его в воду. Но через несколько минут он устал от борьбы и вынес обезумевшего от ужаса ребенка из воды. В тот же день еще одного слугу, более строгого, чем его предшественник, послали с мальчиком на озеро. Но и он через четверть часа вернулся и доложил, что мастер Александр, кажется, занемог.

Ночью у Алекса начался жар – он пролежал в постели несколько недель. Когда наконец мальчику стало немного полегче и он стал подниматься на ноги, ему сообщили, что по распоряжению отца он должен будет отправиться на учебу в школу. Сам отец уехал к тому времени в Лондон, так что провожать Алекса до поезда выпало на долю управляющего: он посадил его в вагон и пожелал успехов в учебе…

День рождения Алекса приходился на рождественские каникулы. Вот и сейчас, когда ему исполнялось двенадцать, он был дома. Вместе с Алексом на каникулы приехал его однокашник, родители которого уехали за границу. Во время школьных каникул сэр Четсворт редко наведывался в Холлворт, а если и случалось ему по каким-нибудь делам оказаться в поместье, он не общался с сыном, ограничиваясь лишь непродолжительными встречами за обедом, когда каждый из них – отец и сын – сидели на противоположных концах длинного стола, почти не разговаривая.