Мария Баррет: Обесчещенные

Полковник Милз, прикрыв глаза от солнца, глядел из окна на то, что осталось от лагеря. Чудом уцелел офицерский дом, но большинство других строений сгорело. Раздался стук в дверь, он разрешил войти.

– Простите, полковник, можно доложить?

В двери стоял офицер, производивший арест семейства Рай.

– Да, капитан. – Полковник продолжал стоять, повернувшись к офицеру спиной.

– Ну… С Раем проблемы, сэр, он устроил шум в камере, говорит, что отец болен, без сознания, и что он… – капитан прочистил горло, – он хочет видеть вас, сэр, требует беседы с…

– Он требует! – Полковник обернулся с побелевшим от ярости лицом. – Он требует беседы!..

Милз задохнулся. Внезапная мысль пронзила его – как он состарился за минувшую неделю! Румянец и полнота исчезли, кожа на лице и шее покрылась морщинами.

– Этого ублюдка давно пора проучить! – закричал полковник. – Проклятый выскочка! Он требует!..

Капитан отступил на шаг.

– Сэр, я не думаю…

– Я хочу, чтобы их имущество было конфисковано! Я хочу, чтобы семью выселили из дома… Я хочу… – Он прыжком пересек комнату и рванул дверь. – Сержант!

Отброшенный физически ощущаемым гневом Милза, капитан вжался в стенку. Воспоминания о странных приказах полковника вспыхнули в его голове.

Сержант был головорезом, а его отряд – практически бандитами. Капитан избегал участвовать в событиях после всего, что произошло за неделю.

– Чертов сержант! Где эта скотина?

Полковник в ярости схватил со стола трость.

Не сознавая, что капитан рядом, он разговаривал сам с собой.

– Пусть это будет последнее, что я сделаю, но я этих туземцев… – бормотал он в неистовстве. Забыв о капитане, он вышел из комнаты.

– Открывайте! – Сержант с жутким грохотом стучал дубиной в дверь. Увидев, что дверь трещит и поддается под ударами, он с удовлетворением улыбнулся. – Открывай, я говорю! Это Британская армия! – Дубинка пробила дверь насквозь. – Ну, открывай же!

Он увидел, что дверь пытаются открыть, но нанес еще один удар, чтобы знали, с кем имеют дело.

Слуга Рая нервно возился с замком, хозяйка стояла за ним. После ареста хозяина он и, несмотря на жару, держали дом запертым, боясь каждого шороха и ожидая возвращения солдат. Но теперь, когда это произошло, миссис Рай была поразительно спокойна. Она предполагала, что худшего не избежать, и собиралась встретить удар судьбы с достоинством.

Как и ее сын, миссис Рай не верила в английское правосудие. За последние две недели она убедилась, что англичане ничем не отличаются от других народов в отношении алчности и властности. Они арестовали мужа и сына, убили их, а теперь явились за имуществом.

Она ничего не знала о собственности мужа, поэтому спрятала только те ценности, которые смогла найти.

– Живее! – Сержант пнул дверь, поторапливая слугу. – Шевелитесь, черти! – крикнул он, еще раз пнув дверь. Он был полон свирепой ненависти к индусам и уже считал дело сделанным, так что с нетерпением ожидал, когда откроют дверь. – Ну же! – прорычал он, когда последний замок был открыт, и, прицелившись в середину двери, распахнул ее ногой.

Солдаты ворвались в дом.

Сбив слугу ударом дубинки, сержант схватил миссис Рай, завернул ей руку за спину и потащил в спальню. Она не издала ни звука, хотя ее лицо скривилось от боли. В комнате он швырнул женщину на кровать, надавил коленями на грудь и задрал на ней сари, обнажая ноги и бедра до пояса. Рассмотрев ее покрасневшее и исцарапанное во время борьбы тело, он отступил и с усмешкой смотрел на ее позор и унижение.

– Я не трону тебя, мразь! – фыркнул он.

Она начала горестно всхлипывать. Тогда сержант закатил ей увесистую пощечину и пошел прочь.

Весь дом уже обыскивали. Прямо у выхода из спальни сержант наткнулся на голую задницу солдата, насиловавшего служанку, и рассмеялся. Девушка тихонько всхлипывала, глаза ее были полны страха и боли.

Сержант подключился к обыску, опустошая ящики шкафов, перерывая книги, бумаги и сваливая все неценное в кучу на пол. То, что его интересовало, он кидал в принесенный с собой мешок, а деньги прятал в карман.

Менее чем за час дом был полностью опустошен. Сержант погрузил мешок на телегу, когда солдаты добирали уже последнее, и отдал приказ уходить. Была бы его воля, он сжег бы дом, но почему-то полковник велел его оставить. Он оглянулся на результаты работы и улыбнулся. Если бы решения принимал он, ни одного индуса не было бы в этом богом хранимом месте.

Полковник Милз спешился и привязал повод к дереву. Он проделал путь к дому Рая по маршруту того вечера, с трудом вспоминая его, и поднялся на веранду. Казалось, прошло столетие с того дня, когда они были здесь вместе с Элис. Он стоял, смотрел на разгромленный дом и впервые за семь дней улыбнулся – горькой и насмешливой улыбкой. Именно этого он хотел, в этом была справедливость. Полковник вытащил из кармана и стал рассматривать на ладони маленькую золотую птичку, украшенную драгоценными камнями, которую его люди нашли во время обыска. Рубины и бриллианты сверкали на закатном солнце. Элис бы она понравилась, подумал он, прекрасный образчик работы Рая.