Александра Торн - Бесстрашная

– Отправляйтесь драться со сверстниками, – сказал он, крепко держа Райну за руку и выталкивая обидчиков за дверь.

Оба налетчика удалились размеренным шагом, будто их сковали цепью, но на прощание обернулись и дали последний залп по врагу:

– Ты чертова сопливая девчонка, если позволяешь своей подружке драться вместо себя, – сказал парнишка побольше, обжигая Улисса взглядом.

– Да, – подпел ему второй, – он и эта девчонка – два сапога пара. Слюнтяй и дикая кошка, ублюдок и шлюха.

После того как они ушли, Улисс не мог заставить себя посмотреть на Райну или на господина Дитца. В его мозгу продолжали вспыхивать слова «ублюдок» и «шлюха», в желудке забурлило, и в один ужасный миг он подумал было, что сейчас извергнет на столик, за которым они сидели, и яблочный пирог, и горячий шоколад.

Его упорядоченная жизнь вдруг развалилась, как карточный домик. Неужели Райна и впрямь была дочерью шлюхи? Могла ли миссис де Варгас делать то, что о ней говорили?

В голове Улисса неожиданно закружились образы, в которых миссис де Варгас предстала кобылой, а неизвестный мужчина – жеребцом. Улисс громко застонал. Неужели и его родители это делали? И правда ли, что он был незаконнорожденным? В таком случае кем же были его отец с матерью?

– Все в порядке, Улисс. – Голосок Райны положил конец его болезненным видениям. – Не принимай это близко к сердцу.

Но у мальчика было такое ощущение, будто вокруг его груди обвилась змея и душила его.

– Нет, не все в порядке, – прохрипел он, стараясь втянуть в легкие воздух. – Теперь никогда ничего не будет так, как раньше.

Время доказало его правоту.

В тот же вечер, отвечая на его вопросы, родители рассказали ему о его рождении, о последовавшей за этим их женитьбе, о женщине по имени Шарлотта Готорн, первой жене его отца. Они говорили, как сильно его любят, но он их почти не слышал.

В течение нескольких месяцев он ненавидел своих мать и отца. Он возненавидел и Райну за то, что та оказалась свидетельницей его трусости, за то, что она была там и слышала правду. Но больше всех он ненавидел себя.

Как-то он назвал ее Квинни – маленькая королева.

– Мне не нравится это имя, – запротестовала Райна, и ее личико выразило отвращение.

– Не понимаю почему. «Райна» по-испански значит «королева».

– Ты просто негодяй! Те мальчишки в булочной назвали мою мать королевой шлюх. Поэтому ты и прозвал меня Квинни. Я ненавижу это имя и тебя тоже!

Они были в гостиной Прайдов и играли в домино, пока их матери хлопотали на кухне. Райна набросилась на Улисса, колотила и лягала его. Прибежали матери, и им стоило большого труда объединенными усилиями оторвать Райну от мальчика.

И когда он в следующий раз встретился с Райной, она нашла способ отомстить ему. Теперь она называла его не Улисс, а Юзлис. [1]Но в отличие от Улисса она понимала, что делает это не из-за ребяческой обиды. Она чувствовала значение этого прозвища.

С этого дня он стал в ее глазах никчемным.

Ранчо «Гордость Прайда». 1885 год

Райна де Варгас понимала лошадей лучше, чем людей. Она знала всех ковбоев, подпиравших сейчас спинами стены кораля, – большинство из них она знала всю жизнь.

Она чувствовала лошадь, на которую все смотрели. Она понимала, что страх заставлял Старфайера выгибать шею и трясти головой, когда он пытался вырваться из рук ее отца, крепко державшего в руках узду. Копыта жеребца выбивали барабанную дробь, и грохот стоял неимоверный. Ноздри его раздувались, глаза выкатились из орбит и налились кровью.

Он не просто казался опасным, он и был опасен. Страх делает опасными всех животных.

– Хочет еще кто-нибудь попытать счастья? – обратился ее отец, Рио, к зевакам.

– Я хочу, – отозвалась Райна, не в силах побороть искушение показать всем этим мужчинам, на что она способна.

Она бросила взгляд на огромную собаку, не отходившую от нее ни на шаг:

– Сидеть, Юсфул!

Райна спрыгнула со своего насеста, приземлившись с кошачьей грацией, при этом ее обутые в сапоги ноги взметнули клубы пыли.

– Не позволяй своей девчонке садиться на этого дьявола, слышишь, Рио? – сказал один из недавно нанятых работников.

– Хочешь поменяться с ней местами? – Рио поднял бровь, что придало его обветренному лицу угрюмое выражение.

– Я предпочел бы остаться целым и невредимым, если не возражаешь.

Рио улыбнулся – на фоне смуглой кожи его зубы казались ослепительно белыми.

– Улисс Прайд желает, чтобы этого коня приручили, а выходит, что только у моей Райны и хватит духу это сделать.