Лаура Торн - Веление сердец

– Мне так жаль, если бы только я могла тебе помочь.

Кассиан улыбнулся.

– Ты и помогаешь – твоя любовь не позволяет мне совсем отчаяться. Если бы я был один, то давно бы сдался, но ты наполняешь мою жизнь смыслом. Я верну себе все, что мне принадлежит по праву, я поклялся себе в этом. Хочу быть достойным тебя и однажды повести тебя к алтарю. Ты станешь благородной леди Арден. Леди, у которой есть все. Я одену тебя в шелк и бархат, украшу жемчугом и золотом, ты будешь спать на мягких подушках и ходить по пурпурным коврам. Я добьюсь этого, Катрин. Однажды я получу назад все, что потерял мой отец.

Катрин вздохнула.

– Ах, если бы это случилось поскорее.

– Только потерпи, моя любимая, еще немножко. Оливер Кромвель казнил короля и созвал незаконный парламент, но это не может продолжаться целую вечность. Я уверен, что скоро парламента не будет, он трещит по всем швам, демократия Кромвеля является таковой лишь по названию, ее можно сохранить только силой оружия. Монархия будет реставрирована, и, если только в этой стране еще есть справедливость, король поможет мне получить назад мои владения.

– Во всем виновата проклятая гражданская война, если бы вы только не были католиками. Зачем только твой отец сражался на стороне короля Карла Первого?

Кассиан только беспомощно пожал плечами.

– Это не моя вина, – сказал он. – Лорды Ардены происходят из Шотландского Высокогорья. Они покинули Шотландию около двухсот лет назад во время Войны Алой и Белой розы и поселились вблизи Ноттингема. Тем не менее, они твердо держались своей веры. Никто из нас никогда не отступал от католичества. После того как на континенте разразилась Тридцатилетняя война, на нашем острове также разгорелась ожесточенная борьба из-за веры. Католики стали воевать против пуритан. Мой отец сражался на стороне короля Карла, потому что считал это своим долгом, и, как ты знаешь, все сторонники короля были лишены парламентом всех своих прав, более половины нашего состояния было конфисковано. Сэр Гумберт официально заявил и поклялся на Библии, что мы остались верными королю Карлу Первому даже после его смерти и пытаемся превратить остатки наших владений в католический остров посреди моря пуритан. Конечно, это была ложь, но в те времена больше верили пуританскому сэру, чем католическому лорду.

Кассиан сжал кулаки.

– Я еще посчитаюсь когда-нибудь с сэром Болдуином Гумбертом, однажды он вынужден будет вернуть все, что он отобрал у семьи Арденов с помощью лжи и интриг.

– Я знаю, – вздохнула Катрин. – Со многими произошло то же, что и с твоей семьей.

– А то немногое, что осталось, было уничтожено пожаром. Я до сих пор не могу понять, как мокрой, дождливой ночью могло разгореться такое пламя. Пожар уничтожил все до последней соломинки. Тогда поговаривали, что дело тут нечисто. Некоторые из наших арендаторов видели сэра Болдуина Гумберта вблизи нашего замка, но доказать никто ничего не мог. Ему не впервой прибирать к рукам владения семьи Арденов, не платя ни гроша.

В его глазах сверкнул гнев, и лицо стало суровым, а сжатые губы превратились в узкую линию.

– И потом смерть моего отца! Не прошло и четырех недель с его похорон, как ко мне прибыл сэр Болдуин с долговыми обязательствами, на которых стояла печать моей семьи. Я обязан был их оплатить. Что мне еще оставалось, Катрин? Пришлось за долги отдать замок ему, а самому перебраться в обветшавший охотничий домик.

– Я знаю, дорогой, – шепнула Катрин. – И мне так жаль, что я не могу тебе помочь.

Она коснулась его руки и слегка погладила ее пальцами, сразу же почувствовав игру его мускулов. Ее очаровывали его мужественность и сила, а запах просто сводил ее с ума. Это был запах здорового мужчины, привыкшего к физическому труду; от сегодняшней работы в лесу к нему примешивались ароматы земли, хвороста и зеленых елей. Все это создавало ауру, которой Катрин не могла противостоять. Опьяненная им, она глубоко вздохнула и забыла обо всем на свете. Она взяла его лицо в свои маленькие руки и заглянула ему в глаза.

– Все будет хорошо, Кассиан, – прошептала она. Он нагнулся к ней. Его палец пробежал по линиям ее губ.

– Ты прекрасна, как лесная фея, – прошептал он и нежно коснулся ее век, чтобы она закрыла глаза. Какое-то время он зачарованно смотрел на нее. Он почувствовал слабую дрожь ее тела и снова с неописуемой нежностью коснулся ее губ, которые слегка раскрылись. Его пальцы, как будто легкие крылья бабочки, ласкали ее лицо, касались бровей, ее маленького носа, пробежались по щекам.