Элизабет Лоуэлл - Зимний огонь

Кончик языка коснулся ее губ. Она улыбнулась, радуясь сладостному сну.

"Это только сон.

Сон о солнце, которое ласкает меня. Солнечный свет и…"

– Кейс!

Сара села в кровати. Лампа все еще горела на столе, зато огонь в камине погас.

Она была совершенно нагая, что привело ее в полное смятение.

– Я заснула, сидя за столом, – ошеломленно сказала она.

Рука Кейса высунулась из-под одеяла и снова втянула ее в тепло.

– Я перенес тебя на кровать, – шепотом объяснил он.

Он притянул ее к себе. Тело к телу. Озноб удовольствия пробежал по телу Сары.

– Я была одета, – сказала она, все еще пытаясь понять, что все-таки с ней произошло.

– Я раздел тебя.

Его зубы осторожно куснули мочку ее уха. Сара задохнулась. Мысли смешались.

– Я все еще сплю, – прошептала она.

Это все объясняло.

Он засмеялся и поцеловал ее в пульсирующую жилку на шее. Затем его рот опустился к грудям. И уже оттуда до нее долетел смех.

– Теперь я точно знаю, что я сплю, – сонным голосом проговорила она.

– Почему?

– Потому что ты смеешься только в моих снах.

– Ты привыкнешь к этому.

Он поцеловал маковку одной, затем другой груди и с улыбкой смотрел, как меняется у нее выражение лица при каждом прикосновении бороды.

– Сара!

– Не буди меня… Я не хочу просыпаться вообще…

Длинные пальцы пробежали по ее животу и дотронулись до мягких складок между ног.

– Кое-какие вещи воспринимаешь лучше, когда не спишь, – сказал он.

Вместо ответа она лишь развела бедра, отдаваясь его ласке. Эта готовность потрясла и воспламенила Кейса.

Он опустился между раздвинутых ног и вошел в нее. Он двигался не спеша, равномерно, входя на полную глубину. Он уловил начало сокращений внутри ее лона, и это привело его в состояние экстаза.

Потребовалось какое-то время, прежде чем Кейс обрел дар речи.

– Мы полежим так не шевелясь, – прошептал он, – чтобы ты наверняка забеременела.

Лежа с закрытыми глазами, Сара вяло покачала головой, чтобы не прогнать удивительно сладостный сон.

– Это невозможно.

– Почему?

– Потому что я уже беременна.

– Что?!

Она открыла глаза.

– Господи! Кажется, это все-таки не сон!

– Ты уверена? – не сводя с нее взгляда, спросил Кейс.

– Почти. Мне в последнее время постоянно хочется спать, как это было у мамы.

Внезапно тело Кейса содрогнулось. Он зарылся лицом в ложбинку между грудей.

У Сары сжалось сердце, когда она ощутила жар слезы и одновременно услышала смех.

– Ты меня излечила, – хрипло сказал он.

Сара запустила пальцы в волосы Кейса и подняла его голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Что ты сказал? – шепотом спросила она.

Он улыбнулся.

На ее глаза вдруг навернулись слезы.

– Я думал, что меня влечет лишь эта страна, – сказал Кейс. – Но оказалось, что ты. Ты влекла меня. Ты – зимний огонь, который горит для меня.

– Кейс… – прошептала она.

Он нагнулся и поцеловал ее в губы.

– Я люблю тебя, Сара. И если ты завтра куда-то и поедешь, то только к священнику.

Сара поцеловала Кейса.

– Возражений нет? – спросил он.

– Чего ради я буду возражать человеку, которого люблю? Тем более что он первый раз в жизни говорит разумные вещи.

Улыбнувшись, Кейс притянул Сару к себе и ощутил тепло ее губ на своей груди.

Так он и заснул.

С улыбкой на устах.

Эмили Джейн Максвелл родилась осенью, когда в долине и вокруг ранчо оделись в багрец тополя. Кейс соорудил ей люльку из того же золотистого дерева, которое пошло на строительство нового дома для увеличившейся семьи. Первое воспоминание Эмили связано с весело смеющимся отцом, который подбрасывает ее к потолку.

Шли годы. У Кейса и Сары родились еще две проворные и ловкие девочки с острым язычком и три крепких мальчугана, которые то поддразнивали сестренок, то заботливо их опекали.

Коннер на какое-то время вынужден был оставить племянниц и племянников, чтобы получить образование, о чем всегда так мечтала Сара. На ранчо «Лост-Ривер» он вернулся с невестой. Через некоторое время долина огласилась голосами и смехом и его детей.

А любовь Кейса и Сары со временем лишь крепла. Их союз напоминал огонь, который то нежно, то яростно пылает постоянно, во все времена года. Огонь, который согревает и дает жизнь всему, чего он коснется.