Лариса Шкатула - Рабыня благородных кровей

Первой чаркой помянули убиенных — в их числе оказался юный дружинник. Сметюха с детства воспитывался в семье боярина Михаила, хоть и не был его прямым родственником.

Погоревали, повздыхали, но радость победы все же плескалась наружу. Что же это было такое, как не победа, доставшаяся им за стойкость и решение погибнуть, но ворогу не сдаться?

Любомир сидел за столом рядом с братьями, впервые чувствуя себя равным. Разве не доказал он недавно свою ловкость и сноровку, помогая Глине уничтожить стенобитные орудия?

Только он об этом подумал, как почувствовал, что кто-то трогает его за колено. Маленький дворовой Кешка, шустрый пятилетний хлопец, теребил его:

— Боярыня кличет!

— Я мигом! — шепнул он сидящему рядом брату Владимиру. — Матушке что-то понадобилось.

Боярыня Агафья ждала сына за дверями, заплаканная, тщетно пытаясь стереть следы слез расшитым платком.

— Любомирушка! — не в силах сдержаться, она опять зарыдала, и у юноши болезненно заныло сердце.

Когда монголы похитили Анастасию, он почти всегда безотлучно находился при матери, стараясь успокоить её изболевшееся сердце. Какой удар опять нанесла ей судьба?

— Тут Лоза за тобой приехал. Только учти, я тебя никуда не пущу!

— Погоди, объясни толком! — Любомир успокаивающе обнял мать за плечи. — Случилось что?

— Бают, Настюшка пропала.

— Опять?!

Любомир подошел к стоявшему поодаль Лозе, который понимающе отошел в сторонку.

— Неужто правда? Не муж ли монгол увез её с собой?

— Нет, Аваджи и сам толком не знает, но рвется её искать. Я пока придержал его маленько. Мы с Прозорой думаем, одному ему с таким делом не справиться. Вот она и послала меня с тобой посоветоваться.

Конечно, Лоза лукавил. Но нужно было, чтобы и юноша захотел того же отправиться на поиски сестры. Какое он имел право склонять его к такому опасному для жизни решению?

— Думаешь, надо отряд сколотить?

— Думаю, не надо. Отряд только внимание зазря привлечет. Главное, Аваджи знает, как к ним подбираться в случае чего и где Анастасию искать.

— Выходит, наш зять-монгол себе напарника ищет?

— Он бы и сам давно убежал, да мы придержали, — терпеливо повторил Лоза.

Но Любомир уже и сам понял, от кого они ждут согласия быть напарником Настасьиного мужа. В противном случае вызвали бы из-за стола батюшку или Владимира.

Значит, в нем нуждаются? Долго ещё будет привыкать Любомир к такому радостному ощущению. Он не торопился отвечать из боязни, что не так понял Лозу, и сейчас тот скажет: "Присоветуй нам для этого дела кого половчее".

Но Лоза ничего подобного не говорил, и Любомир сказал просто:

— Я готов с ним ехать.

Боярыня опять заплакала. Она с самого начала знала, что удержать его не удастся. Она тоже привыкла, что любимый, но убогий младшенький всегда при ней! Но теперь-то он не убогий.

— Возьми веревку, да и привяжи меня к своей юбке, — грубовато сказал он матери.

Радость от того, что в нем нуждаются, теперь не покидала Любомира. Наверное, поэтому мысль у него бежала быстрее и в нужную сторону. На всякий случай он переспросил:

— Значит, этот… Настин муж ждет меня в Холмах?

— В Холмах.

— Тогда возьмем с собой Володьку и Олюшку. Она уже сидит! — добавил он гордо. — Ох и девка будет, погибель для парней! Глаза черные, точно бархатные, а ресницы…

— А детей-то зачем увозить? — не согласилась боярыня.

— Затем, что пока Всеволод не знает, что Анастасия пропала, а как узнает, сына заберет. Настю найдем, что ей скажем? Что всей семьей Володьку уберечь не смогли?

— Тогда и я с вами поеду, — решительно сказала боярыня Агафья. — Нешто я мужикам таких малюток доверю?

— Скажи лучше, с зятем хочешь познакомиться, — прозорливо заметил Любомир. — А батюшке признаешься?

— Не признаюсь. Скажу, в поясницу что-то вступило, а ты меня к знахарке свезешь… Разве ж я его когда обманывала? Но давеча о зяте разговор заводила, а он и слушать не захотел…

Через некоторое время из ворот боярского дома выехали сани-розвальни, которыми правил Лоза. В санях сидели боярыня, которая держала на руках Ойле, и её младший сын, на коленях его вертелся непоседа-племянник. Мальчонка впервые ехал в санях и потому визжал от восторга, особенно когда встречный ветер бросал ему в лицо пригоршни крупных снежинок.

Маленькая Ойле бесстрастно посматривала по сторонам, как бы с мудростью женщины, повидавшей на своем веку и не такое! Разве что вздрагивали её ресницы, когда на них падала очередная большая снежинка.