Маргарет Барнс - Королевская постель

– Но все говорят, что они очень любили друг друга, – вздохнула Танзи.

– Может быть, так оно и было, но для нас важно не это, а то, что они женили своего старшего сына, Эдуарда, на Маргарите Бофор. Поэтому нынешний Генрих Тюдор, [2]вероломный претендент на трон, приходится им внуком.

– В нем течет не только уэльская кровь, но и французская, королевская.

– И он очень рассчетливо выбрал именно тот момент, когда король вдовствует и совсем недавно похоронил своего юного сына. Когда нет прямого наследника.

Танзи жевала медовый пирог и отвечала отцу очень неуверенно, ибо ей было прекрасно известно, что он не потерпит никакой критики в адрес короля.

– Говорят, что смерть сына короля – это Божья кара за несчастных принцев, которых заточили в Тауэр. Пратт, разносчик, который часто бывает в Лондоне, клянется, что детей убили. Их теперь никто не видит…

– Разносчик не только разносит товары, но и сплетни. Апартаменты в Тауэре такая же королевская резиденция, как и другие. И какой прок королю убивать детей своего собственного брата после того, как их объявили внебрачными, и он стал наследником Престола?

– Наверное, никакого. Хотя, может быть, без этих детей он может чувствовать себя в большей безопасности, – сказала Танзи, на которую рассказ разносчика произвел очень сильное впечатление. – И ты считаешь, что люди любят его достаточно сильно, чтобы защищать, как это делаешь ты?

– Конечно, они будут его защищать. Ведь они видят, как он уверенно правит страной после всех этих гражданских войн между Розами. [3]На границах спокойно, с Шотландией заключено перемирие, мы торгуем с разными странами. Да что говорить! Даже наши законы теперь написаны по-английски вместо этой старой ученой латыни, так что самый последний браконьер может понять, за что его судят. А еще и эта новая идея, чтобы купцы могли надежно посылать друг другу письма из города в город. Наверное, с помощью этой почты наш мэр и узнал о продвижении Генриха Тюдора.

– Если бы сегодня вечером здесь появился кто-нибудь из городского совета, мы бы, конечно, услышали об этом, – сказала Танзи, вытирая стол, на котором остались следы от пролитого спиртного.

– Большинство из них в эти дни пили в «Золотой Короне», – с грустью напомнил ей отец.

В этот момент внимание Танзи привлекла группа весельчаков, которые нетвердой походкой прошли мимо их открытого окна, напевая какую-то незамысловатую песенку, – они явно возвращались из «Золотой Короны» – постоялого двора, который теперь стал их конкурентом. Она с сожалением подумала об удобных комнатах наверху, которые всегда были готовы принять постояльцев, но пустовали неделями, хотя в прежние времена, когда еще была жива ее мать, путешественники останавливались там очень охотно.

– Почему, скажи мне, пожалуйста, теперь все хотят туда, в «Золотую Корону»?

– Просто появилось что-то новенькое, – ответил Марш, вставая. Он остановился перед потухшим камином, рассматривая старые, потертые лавки и пропитанные табачным дымом потолочные балки.

– Он нанял фокусника, и у него в таверне поет какая-то девушка, и все это для увеселения гостей. А если она перестанет петь… Да, не так-то легко нынче достаются денежки… Молодец он, этот Хью Мольпас, вырвался вперед, парень не промах!

– Это точно, – согласилась Танзи, вспоминая, как он в шутку ущипнул ее за ногу, когда она появилась в его просторном дворе верхом на пони с каким-то поручением от мачехи, которая восхищалась его умением вести дела. Не желая сыпать соль на отцовские раны, она не стала рассказывать ему об этом эпизоде, а просто отложила свою работу, чтобы ее доделала Дилли, и, подойдя к отцу, взяла его под руку.

– Теперь я понимаю, почему всю весну ты работал гораздо больше, чем мог, помогая Джоду обновлять потолки и перестраивать конюшни, чтобы они стали побольше.

Именно так очень часто стояла рядом с ним его первая жена, мать Танзи, которая всегда понимала и поддерживала его, помогая сопротивляться болезни, мучившей его после ранения.

– По крайней мере, теперь мы можем разместить много лошадей, – улыбнулся Роберт, и в этот момент он выглядел молодым и энергичным.

Танзи никак не могла взять в толк, кому нужны эти большие конюшни, когда почти все стойла чаще всего пустуют. В этот самый момент она услышала голос своей мачехи, которая во дворе кому-то из своих друзей сердечно пожелала спокойной ночи и тут же принялась ругать Дилли за опоздание. Танзи поспешно взяла свечу, нежно поцеловала отца, встав на цыпочки, и отправилась наверх спать. Она поднялась по широкой дубовой лестнице, прошла мимо пустых закрытых комнат первого этажа и по узкой винтовой лесенке поднялась на свой чердак под самым острием двускатной крыши.