Дебора Макгилливрей: Мятежный рыцарь

С озера подул ветер, взвиваясь по крутому склону. Кружа вокруг нее своими призрачными руками, он играл непокорными прядями ее медовых волос, выбившихся из косы, падающей ей на спину. Хотя тяжелая масса волос не вилась, она словно обладала своей собственной жизнью. Она никогда не хотела оставаться аккуратно причесанной, так же, как его женушка. Джулиан давно обнаружил, что его мало привлекает такой образец добродетели. Нет, жизнь прекрасна с этой огненной золотоволосой язычницей. Он ничего не хотел бы изменить в своей леди.

Джулиан обнаружил, что та малая толика покоя, которой так отчаянно жаждала его душа, была здесь, в этих покрытых туманами землях кельтов, пиктов и гейлов – а теперь англичан, и он никогда не будет искать большего, считая себя по-настоящему счастливым. Когда-нибудь легенда о Черном Драконе превратится в миф, который его сыновья и дочери будут рассказывать и пересказывать своим малышам, а те своим детям. Сейчас эта легенда будет служить щитом, чтобы защищать все, что принадлежит ему, чтобы никто не осмелился опрометчиво похитить корову или овцу у Великого Дракона Гленроа. В грядущие мрачные и тяжелые дни его Тамлин может считать благословением, что ее муж по крови норманн и, как ни странно, имеет некоторое влияние на Эдуарда Английского.

Да, в нем текла норманнская кровь, которая могла встать между Длинноногим и всеми, кто живет в этой укрытой от чужих долине. Но его душа теперь навсегда принадлежала этим пурпурным холмам и женщине, которую он любил больше, чем саму жизнь. Он знал: это никогда не изменится.

Он вдохнул запах моря, знакомый аромат лаванды и вереска от кожи Тамлин, особое благоухание его колдуньи. Он сзади взял жену за плечи и нежно притянул ее спиной к своему телу, окружая ее защитой своих объятий, и зарылся носом в ее щеку.

– На что ты смотришь, женушка?

– На Кинмарх и дальше.

– Волнуешься о лэрде клана Шейнов?

– О да.

– Твой отец сильный воин и сам может о себе позаботиться, к тому же он умен. Очень умен. Разве он не считал, что я достоин стать твоим мужем, еще до того, как мы узнали друг друга?

– Если он такой мудрый, мог бы сказать об этом мне, чтобы избавить от многих тревог.

– О-о. И что бы от этого изменилось? Ты сделала бы что-то по-другому или меньше сопротивлялась бы мне? Твоя пиктская кровь очень сильна. Доказательство этой силы в том, что ты родила мне дочь, первую девочку-дракона среди Шеллонов. – Он поцеловал ее в висок и еще крепче обнял. – Но не последнюю, да?

– Ты забыл, что я подарила тебе еще и сына?

– Да, ты родила Кристиана, что лишь доказывает мою правоту. У малыша золотые волосы, такие же, как у его матери. Еще одна новость для Драконов Шеллона. Золотой Дракон.

– Бедный малыш, ты проклял его этим именем.

– Ну, я должен был что-то сделать. Ты подарила мне темноволосую дочь и сына с медовыми волосами. Кроме того, они символизируют наш союз – язычница и христианин. Может быть, у нашего следующего сына будут мои волосы и твои глаза.

– Я собираюсь родить тебе целый выводок дочерей, милорд муж. Они отомстят за меня, доставляя тебе достаточно беспокойства до конца твоей жизни. Я позабочусь, чтобы они научились воевать. Они научатся владеть мечом и арбалетом.

Эта угроза заставила Джулиана расхохотаться. Легонько раскачивая ее из стороны в сторону, он качался вместе с ней.

– Твои сестры наверняка готовят такую же судьбу моим бедным, ничего не подозревающим братьям. Поскольку Эдуард определил, что будет жить вечно, он сойдет с ума, пытаясь найти для них дворян. Дочери Шейна досаждали ему почти десять лет – подумай только, какую суматоху устроит целый легион горских драконов женского рода!

Вдалеке взлетела стая воронов, нарушив криками покой долины.

Улыбка Тамлин померкла, кошачьи глаза тревожно, почти со страхом следили, как они летят над долиной, видя то, чего он не мог видеть.

Снова поцеловав ее в висок, он вдруг почувствовал всепоглощающую любовь. Эта женщина так много значит для него. Она – смысл его жизни. Проследив за ее взглядом, Джулиан попытался угадать, что заставляет ее так пристально смотреть на то, чего она на самом деле не может видеть.

– Тамлин, mo ghraidh, на что смотрят твои колдовские глаза? Почему вороны так тревожат тебя?

Легкая дрожь пробежала по ее телу, когда ветер принес странный холодок.

– Шеллон, mo beatha, я предвижу приближающуюся грозу.

– Моя жизнь – я люблю, когда ты меня так называешь. – Шеллон прижался головой к ее щеке, глядя в небо. – Только это не гроза. Небо чистое, голубое. Такое мы редко видим в этих мрачных горах.