Мэри Рич: Поцелуй бандита

Эль Гато думал о страшном разговоре дона Энрико с Диего. Теперь ему показалось, что он мог бы уделить больше внимания его бессвязному рассказу. Он поднял руку к глазам, стараясь прояснить свои мысли. Боже, как он устал. Ему надо хотя бы ненадолго уснуть. Он бросил еще один взгляд на покрытую мглой долину, допил остатки теперь уже холодного кофе, повернулся и пошел назад к лагерному огню.

– Шеф, шеф, проснитесь!

Эль Гато вздрогнул, когда рука Эммануэля коснулась его плеча.

– Что такое? – спросил он, натягивая свои высокие сапоги.

– Конь, шеф. Скачет по каньону. Думаю, что это конь Рафаэля. – Эммануэль мял пальцами край своего сомбреро. Лицо его было тревожно.

– Рафаэль? Слава богу! – Эль Гато одернул рубашку и поспешил к кресту на скале, где он ждал накануне. Он стоял на высокогорной вершине, прикрыв ладонью глаза, защищаясь от света зари.

Серая лошадь медленно двигалась через долину. Всадник лежал, приникнув к шее животного. Когда лошадь остановилась пощипать траву, он упал на землю.

– О, боже! Нет! – весь похолодев, главарь вскочил и побежал в лагерь за своим конем. Забросив упряжь на его спину, он позвал высокого худощавого Педро, чтобы тот тоже седлал лошадь и ехал за ним.

С угрюмым лицом Эль Гато зарядил свой кольт, затем заткнул его в черную кожаную кобуру. Не ожидая второго всадника, он погнал Дьявола к вершине узкой тропы на утесе, что вела в долину. Глаза его сощурились. На каждом из холмов могли быть всадники де Вега, проследившие обратный путь Рафаэля. Но единственным живым существом впереди него была серая лошадь.

Когда он пересек склон и горную тропу к каньону, Эль Гато пустил коня галопом, быстро преодолевая расстояние. Он вздыбил лошадь, не ожидая, когда она остановится. Рафаэль лежал неподвижно, лицом к земле.

Эль Гато встал на колени и перевернул его. Он расстегнул залитую кровью рубашку Рафаэля и открыл страшную рану на груди. Трясущейся рукой он искал пульс, который еще слабо бился. Он моргнул, скрывая слезы.

Педро подъехал и спрыгнул с лошади.

– Он жив? – тихо спросил этот худощавый человек.

– Едва ли. Когда я сяду на Дьявола, подними его ко мне. Замаскируй следы копыт на тот случай, если его преследовали, потом приведи его лошадь в лагерь.

– Да, шеф. – Педро наклонился и поднял Рафаэля.

– Стой, Дьявол! – приказал Эль Гато.

Лошадь содрогнулась, скосив глаза, когда услышала запах крови, но стояла, как вкопанная, когда раненый был положен на руки ее хозяина.

Придерживая Рафаэля, Эль Гато управлял лошадью своими коленями, поднимаясь через каньон к склону горы.

– Брат мой! – закричала молодая женщина. Мария подбежала к лошади, чтобы удержать человека, все еще не приходящего в сознание.

– В него стреляли, но он жив, – сказал Эль Гато. – Пусть подойдет Филипп! – крикнул он в сторону подбегающей толпы.

– Я здесь, шеф. – Сутулый, седой человек, который в лагере выполнял обязанности доктора, спешил к нему.

Эммануэль бросился к коню и взял истекающего кровью юношу в свои сильные руки. Неся его осторожно, как ребенка, мужчина быстро двинулся к закрытому тенту, где Мария открыла вход.

Эль Гато шел следом.

Филипп, войдя со своей сумкой, указал на длинный деревенский стол.

– Положите его сюда. Так будет удобнее извлечь пулю. – Он повернулся к Эль Гато. – Уйдите и заберите его с собой. – Он указал на Эммануэля, который шумно плакал за его плечом. – Предо ставьте все мне и Марии.

Эль Гато неохотно последовал за Эммануэлем, утешая себя тем, что Филипп не хуже любого другого доктора. Но сердце его сжалось. Рана Рафаэля была тяжелой, очень тяжелой.

Он подошел к слабому лагерному огню и отлил немного обжигающего кофе в оловянную чашку.

Оглянувшись в поисках коня, он увидел, что о нем уже позаботились, и он пасся в загоне за забором вблизи лагеря. Все еще волнуясь, он оглядел весь лагерь.

Ряды примитивных построек приютились на краю утеса. Навесы под грубо сколоченными рамами укрывали людей от солнца и дождя, в то время как утес защищал от ветра. Журчащий ручей на краю каньона снабжал водой и людей, и животных. Три молочные козы, которых охранял мальчик, паслись в кустарнике напротив хижин. Укрытый и хорошо защищенный лагерь находился на вершине большой горы. Единственным входом служила узкая тропа, которая извивалась по склону утеса.

Эль Гато восхищался окрестностями каждый раз, когда появлялся в лагере. Отпивая кофе, он вернулся мысленно к тому времени, когда впервые все это увидел по возвращении из Новой Мексики.