Черил Портер: Клятва верности

Миссис Эдгарс громко высморкалась в белый передник и зарыдала. Пожав ее пухлую руку, Ханна призналась, что никогда не забудет ее воздушных пирожных.

– О, Ханна! – пуще прежнего заревела кухарка.

Пришла очередь Хаммондса. Дворецкий степенно поклонился и устремил взгляд куда-то поверх плеча Ханны. Скорее всего, на противоположной стене висел очередной фамильный портрет.

– Мадам, прислуживать вам – сплошное удовольствие. Желаю вам… – Его голос прервался, но Хаммондс тотчас продолжил: – Желаю вам всего доброго.

– И тебе того же, Хаммондс. Ты очень милый человек. Ханна подошла к Пембертону. Тот немедленно согнулся пополам, изображая поклон, и упал бы, если бы Ханна не придержала его за локоть.

– Мне будет вас не хватать, юная леди. – Водянистые глаза дворецкого смотрели на Ханну с нежностью. – Вы так оживили наш дом. Боюсь, без вас здесь станет очень тихо.

– Что ты, Пембертон! – Ханна прижала ладони к груди. – Здесь останутся Изабель и ее собака, а с ними не затоскуешь. Приглядывай за ними, ладно?

Пембертон часто закивал головой, и Ханна быстро перешла к миссис Стэнли, опасаясь, что дворецкий может расплакаться. Такого зрелища она бы не вынесла.

– Миссис Гаррет, как жаль, что вы уезжаете, – вздохнула миссис Стэнли. Один из сыновей, стоявший рядом с ней, дернул ее за юбку и получил подзатыльник.

– Эй, Эдгар, – засмеялась Ханна, – слушайся маму и вырастешь отличным парнем.

– А я? – высунулся Джеко, младшенький миссис Стэнли.

– Обязательно, – Девушка потрепала мальчишку по вихрастой голове.

Наконец она подошла к Оливии, державшей на руках ребенка. За ее спиной маячил Ригби. Он смотрел на горничную со смешанным выражением гордости и нежности.

– Я хотела бы поехать с вами, – просительно протянула Оливия. Ее большие глаза наполнились слезами.

– Я бы тоже хотела, милая. Но там, куда я еду, не место крохотным детишкам вроде твоей Колет, – вздохнула Ханна.

«А как же твой собственный ребенок? Разве ему место в далеких прериях Дикого Запада?»

– Сэм, – сглотнув комок, стоявший в горле, заявила Ханна, – я так рада за тебя и Оливию. Береги ее, она мне очень дорога.

– Мне тоже, – смущенно усмехнулся Ригби.

Он одарил Оливию таким взглядом, что у Ханны сжалось сердце.

«У Ригби и Оливии впереди чудесное будущее. А у меня?» Добравшись до Констанс и Дадли, Ханна немного помолчала.

– Друзья мои, я не знаю, что сказать, – всхлипнула она.

– Мы любим тебя, Ханна. – Дадли порывисто прижал ее к себе, едва не раздавив в объятиях. – Ты наделена прекрасным даром менять людей к лучшему. Спасибо, что проделала такое и со мной.

– Какая глупость, – забормотала Ханна. – Ты всегда остаешься собой, и у меня нет нужды менять тебя, Дадли. Если ты выбрал свой путь, здесь нет моей заслуги. – Она быстро вытерла слезы. – Прощайте, будущий сенатор Дадли Эймс.

Констанс ничего не сказала, а просто обняла Ханну и отступила назад. Она едва не плакала.

Ханна вздохнула.

«Я должна повернуться к нему. Я должна… но не могу».

Окинув провожающих долгим взглядом, Ханна набрала в грудь побольше воздуха и повернулась к Слейду. Она не знала, чего от него ожидать, поэтому молчала. Слейд казался отлитым из гранита. Ни одна мышца не дрогнула в лице, взгляд оставался совершенно бесстрастным. Медленным движением он распахнул дверь.

Экипаж уже ждал. Седжвик махнул Ханне рукой, словно приглашая совершить поездку по городу, и у Ханны потемнело в глазах. Она не могла заставить себя сделать шаг вперед. Ей казалось, что стоит перешагнуть порог дома, и она упадет.

Словно в поисках поддержки, Ханна беспомощно взглянула на мужа.

– Нужно ехать. До отправления поезда осталось совсем мало времени, – почти бесстрастно произнес он.

Почти бесстрастно. Уже перенося ногу через порог, Ханна заметила, как задергалась скула Слейда.

– Устроившись на мягком плюшевом диванчике, обрамленном золотой вышивкой, Ханна молча смотрела в окно. Небо Бостона казалось ей серой овсянкой в перевернутом вверх дном котле. Голые деревья лениво покачивали ветвями под ноябрьским ветром. Люди, двигавшиеся вдоль платформы, склоняли головы и придерживали головные уборы. Да когда же проклятый поезд тронется? Прошла целая вечность с того момента, как кондуктор проводил ее в отдельный вагон и пообещал, что состав скоро отправится из Бостона. Томительные минуты ожидания растягивались в часы, словно испытывая ее на прочность. Как будто кто-то незримый давал ей последний шанс передумать и остаться.