Дафна дю Морье - Французов ручей

– Вы должны простить его, сударь, – проговорила Дона. – Дело, по которому его вызвали, не терпит отлагательств. Насколько я поняла, речь идет о поручении его величества.

– О, в таком случае, конечно, конечно, сударыня, я ничего не имею против. Но все-таки жаль, что Гарри не увидит казнь. Мы одержали большую победу, и ее стоит отпраздновать как следует. К тому же, если все сложится удачно, мы могли бы отметить заодно и второе приятное событие.

И он кашлянул, преисполненный чувства собственного величия. Во дворе затарахтела карета. Годолфин отвернулся от Доны и выжидательно посмотрел на дверь.

– Это, наверное, врач, – нетерпеливо проговорил он. – Вы не возражаете, если я схожу посмотрю?

– Ну что вы, конечно, – с улыбкой ответила Дона и, повернувшись, направилась в небольшую гостиную, расположенную по соседству. Она стояла, прислушиваясь к голосам и перешептыванию, доносящимся из прихожей, и лихорадочно обдумывала, что делать дальше. Годолфин совсем потерял голову от волнения, сейчас он, наверное, даже не заметил бы, если бы у него снова стащили парик. Она выглянула из окна: ни на аллее, ни возле башни часовых не было, очевидно, все они находились внутри. Через минуту послышались тяжелые шаги и в гостиную вошел Годолфин, еще более взволнованный, чем прежде.

– Доктор поднялся к ее светлости, – объяснил он. – Он считает, что до вечера ничего не случится. Странно, а мне казалось, что уже вот-вот…

– Подождите, дорогой лорд Годолфин, – сказала Дона. – Когда вы в десятый раз станете отцом, вы поймете, что младенцы – ужасно ленивые созданья и вовсе не торопятся появиться на свет. Оставьте ненужное беспокойство, я уверена, что вашей супруге ничто не угрожает. Расскажите лучше о своем пленнике. Где вы его держите? Как он себя ведет?

– Он содержится вон в той башне, сударыня, и, если верить охранникам, коротает время, малюя птиц на обрывках бумаги. Сразу видно, что этот тип – просто сумасшедший.

– Бесспорно, – откликнулась Дона.

– Соседи превозносят меня до небес, – продолжал Годолфин, – поздравления сыплются со всех сторон. Скажу без ложной скромности, что похвалы эти не лишены оснований. Ведь именно я, в конце концов, сумел обезоружить негодяя.

– Наверное, это было очень трудно?

– Н-нет, не слишком. Собственно говоря, он сам отдал свою шпагу… Но ведь отдал-то все-таки мне!

– Вы настоящий герой, сударь. Я непременно расскажу королю о вашей смелости. Если бы не вы, пирата ни за что не поймали бы. Вы были истинным вдохновителем всей операции!

– Вы мне льстите, сударыня.

– Нисколько. Я уверена, что Гарри целиком разделяет мое мнение. Было бы очень кстати, если бы я могла продемонстрировать его величеству что-нибудь из вещей этого страшного разбойника. Как вы думаете, не согласится ли он отдать мне один из своих рисунков?

– Да хоть дюжину! Они у него разбросаны по всей камере.

– К счастью или к несчастью, – вздохнув, проговорила Дона, – но подробности той ужасной ночи почти изгладились из моей памяти, так же как и облик самого пирата. Помню только, что это был огромный черный детина, невообразимо уродливый и свирепый.

– Ну что вы, сударыня, он вовсе не так безобразен, как вы думаете.

Фигура у него скорей сухощавая, чем плотная, он, к примеру, гораздо худее меня. А лицо, как и у всех французов, даже не лишено приятности.

– Жаль, что я не могу посмотреть на него. Мне бы так хотелось поподробней описать его внешность королю.

– Разве вы не будете присутствовать на казни?

– К сожалению, нет. Я должна ехать вслед за Гарри и детьми.

– Ну что ж, – проговорил лорд Годолфин, – думаю, не случится ничего страшного, если я разрешу вам один разок на него взглянуть. Правда, Гарри говорил, что после недавних печальных событий вы не можете без дрожи слышать его имя, что этот негодяй так напугал вас…

– Но это совсем другое дело, дорогой лорд Годолфин. Теперь я нахожусь под вашей защитой, а у француза нет ни шпаги, ни пистолетов. Зато представьте, с каким удовольствием я буду описывать королю эту выразительную сцену: знаменитый пират, наводящий ужас на всю округу, схвачен и обезоружен доблестным корнуоллцем, преданным вассалом его величества.

– Именно так, сударыня, именно так. Я до сих пор не могу без содрогания вспоминать, какой опасности вы подвергались, находясь рядом с ним. Да за одно это его стоило бы вздернуть на первом суку! Не говоря уже о том, что именно эти ужасы могли повлиять на состояние моей супруги и резко ускорить течение событий.