Барбара Картленд: Охотник за приданым

— Вы, безусловно, понимаете, это означает, что все пошло бы с молотка. У него нет ни малейшего желания жить здесь, он явно предпочитает Лондон, и в любом случае ему это не по карману... И портреты кисти великого Ван Дейка покинут эти стены первыми! В ее голосе было столько горячности и боли, что одержимость девушки даже позабавила его. Граф проговорил, почти растягивая слова:

— Я вижу, мои картины очень много значат для вас, мисс Браутон, однако это всего лишь картины.

— Как вы можете это говорить, ведь они двести лет переходили в вашем роду от отца к сыну? Ведь на многих полотнах изображены ваши предки, а галерею для них построил сам Иниго Джонс?

— Вы, безусловно, прекрасно информированы, мисс Браутон.

В реплике графа звучал сарказм, но Прунеллу уже ничто не могло остановить.

— Как и ваш отец, я рассматриваю эти портреты как святыню, передаваемую потомкам, а не как полотна, пусть даже имеющие огромную художественную ценность, которыми может распорядиться любой искатель приключений, нуждающийся в деньгах на игру и женщин! Ее голос звенел от возмущения, но граф опять рассмеялся.

— Замечательно сказано, мисс Браутон! Я вас прекрасно понял, поскольку в свои молодые годы тысячи раз выслушивал подобные тирады, пока уже не смог этого больше выносить и не уехал из Англии, чтобы их не слышать. Прунелла почувствовала, что мужество ее покинуло. Какой смысл продолжать разговор с этим человеком? Все, что говорили о графе, скорее всего было правдой, и сейчас он ничуть не лучше, чем был, когда бросил отца и увез чужую жену. Прунелла решила, что самое лучшее в этой ситуации — достойно уйти и оставить графа поступать как ему заблагорассудится. Но она помнила, сколько людей зависит от нее. Привратники, живущие в сторожках у ворот, которые были так слабы, что зимой ей приходилось самой доставлять им продукты. Арендаторы, которым хватало продуктов только для собственного пропитания. У большинства из них не было средств ни на ремонт дома, ни на починку обветшалых хозяйственных построек. И многие другие. Даже Картеры уже совсем старые, но, поскольку для них нет; свободного коттеджа, они пока остаются я Уинслоу-холле и делают что могут, чтобы поддерживать в нем порядок.

Пока эти мысли пробегали в ее голове, граф наблюдал за ней с насмешливой улыбкой, которая так ее раздражала.

— Продолжим нашу беседу, — сказал он через некоторое время. — Вы негативно говорили о моем племяннике и совершенно ясно дали понять, что не потерпите его в качестве своего зятя. Я правильно вас понял, мисс Браутон?

— Я сделаю все, чтобы предотвратить это, милорд!

— Вы даже обратились за помощью ко мне, хотя и уверены, что мы с ним «одного поля ягоды», как говорила моя нянька.

Прунелла подумала, что это абсолютно верно отражает ситуацию, и не знала, что ответить. Она просто ждала, глядя графу в глаза.

— Из ваших слов я делаю вывод, что ваша сестра богатая наследница, как и вы сами, — наконец произнес он с задумчивым видом.

— Нет, милорд. — Нет?

—Моей сестре была оставлена значительная сумма денег...

Она поколебалась и закончила:

— ...моей матерью.

— Я, кажется, помню вашу мать, — сказал граф. — Да, я помню ее, она была очень красива. Как жаль, что ее больше нет.

Прунелла ничего не ответила, и когда он посмотрел на нее, то заметил, что девушка опустила глаза и плотно сжала губы.

— Я сказал, что сожалею о смерти вашей матери, — с искренним сочувствием повторил он.

— Я слышала это, милорд.

— Где она умерла?

— Мне это неизвестно, — сухо ответила Прунелла.

— Вы должны понимать, что возбуждаете мое любопытство, мисс Браутон, — заметил граф.

— Я не желаю говорить об этом, милорд.

Я обратилась к вам в связи с Нанетт и вашим племянником.

—Это может подождать, — ответил граф. — Что это за тайна, связанная с вашей матерью?

Прунелла поднялась с кресла и подошла к окну, так же как это сделал граф некоторое время назад. Она смотрела в сад, а граф с интересом рассматривал ее стройную изящную фигуру, освещенную сейчас лучами солнца, которую до этого скрывало унылое серое платье. Через некоторое время, которое понадобилось ей, чтобы принять решение, Прунелла сказала, не поворачиваясь к графу лицом:

— Я полагаю, что, раньше или позже, вы все равно узнаете об этом, так что пусть это случится сейчас. Граф услышал, как она перевела дыхание и продолжила:

— Моя мать... сбежала из дому... шесть лет... назад.

— Похоже, это довольно распространенное развлечение в наших краях, — заметил граф.