Колин Фолкнер: Под чужим именем

— Но колесо вращается неправильно, и мельница не может размолоть уголь и серу как следует.

— Потерпите, будем делать все по порядку. Нельзя прийти и все разом изменить, рабочие этого не любят. Пусть привыкают к переменам постепенно и сами меняются, тогда они станут лучше работать, будет меньше несчастных случаев и жалоб.

— Итак, вы считаете, что я должна приказать рабочим продолжать выполнять свои обязанности как прежде? — Элизабет выглянула в окно и увидела свою золовку Клер, которая шла из особняка в контору. Только этого ей сейчас не хватало! — Что мы еще должны обсудить, мистер О'Брайен? — Она двинулась к двери, намереваясь отпустить его.

— Я должен изучить состав вашего пороха. Мне нужны точные пропорции.

Элизабет услышала, как Клер, шурша юбками, входит в дверь конторы. Она надеялась, что О'Брайен успеет уйти, не встретившись с ней, но, видимо, встречи избежать не удастся.

— Я… Я подумаю об этом, мистер О'Брайен. Последнее время я много работала над новым рецептом. Надеюсь, что мне удастся заменить нитрат калия нитратом натрия.

— Ого! — О'Брайен присвистнул. — Сообщите мне, когда захотите поджечь эту смесь, чтобы я успел убраться подальше.

— Пока это только идея, и я прошу вас помалкивать об этом.

В кабинет вошла Клер и устремилась к Элизабет. Клер была одних лет с Элизабет. У нее были золотистые волосы и голубые глаза. Мужчины находили ее привлекательной, им нравилась ее миниатюрная фигурка с тонкой талией.

— Лиз, я не нашла тебя в доме и пришла сюда. — Казалось, она не замечала присутствия О'Брайена. — Братец разрешил мне прийти пораньше, потому что я страшно соскучилась дома. Ты и представить себе не можешь, что я нашла!

Несмотря на жару, наряд Клер был безупречен, начиная с платья и перчаток и кончая широкополой соломенной шляпой.

— Что же ты нашла? — спросила Элизабет. Всякий раз, когда посторонние впервые видели Клер, Элизабет испытывала некоторую неловкость. Она не знала, следует ли ей сразу рассказать об умственном расстройстве Клер или сделать вид, что его не существует. Клер протянула Элизабет руку, сжатую в кулачок.

— Мышонок, — прошептала она. — Слышишь его? — И она пискнула: — Пик, пик!

Боковым зрением Элизабет заметила, с каким недоумением О'Брайен разглядывает Клер.

— Я слышу, — она попыталась улыбнуться. Нельзя было расстраивать Клер, во всяком случае, не здесь и не сейчас, иначе потом неприятностей не оберешься.

— Хочешь подержать его? — Клер снова протянула к ней руку. — Я дам тебе его подержать, если захочешь.

Элизабет почувствовала себя очень глупо. Совсем не так представляла она себе первую встречу со своим управляющим. Если бы она не знала Джессопа достаточно хорошо, то решила бы, что он специально прислал Клер.

— Хорошо, дай я подержу его минутку… Клер, это мой новый управляющий мистер О'Брайен, нам с ним еще надо кое-что обсудить.

О'Брайен учтиво поклонился Клер, а та одарила его очаровательной улыбкой и вновь повернулась к Элизабет.

— Вот, держи моего мышонка, только смотри не выпусти! — предупредила она.

Желая подыграть Клер, Элизабет протянула руку, чтобы взять воображаемого мышонка из рук золовки, но как только ее ладонь коснулась пальцев Клер, та с писком разжала руку.

— Ох! Он быстрее тебя! — Она подняла глаза вверх. — Мышонок улетел. Лиз, почему ты никогда не можешь поймать мышонка? — захихикала Клер.

Элизабет взглянула на О'Брайена, который, как и Клер, смотрел вверх, на потолок. Это было настолько нелепо, что она чуть не рассмеялась. Конечно, ничего смешного здесь не было, Клер была больна. Болезнь началась сразу после взрыва. Врачи говорили, что это просто нервное расстройство, но на самом деле положение было значительно серьезнее. Никто не решался произнести вслух, что Клер Лоуренс сумасшедшая, тем более что иногда она вела себя, как вполне нормальный человек.

— Кажется, ты опять провела меня, — согласилась Элизабет. — А теперь, может быть, ты пойдешь и позаботишься, чтобы приготовили чай? Я вернусь, и мы вместе выпьем по чашечке.

— Ты придешь? — Клер захлопала в ладоши от радости. — Я так люблю пить чай с тобой, Лиз. С тобой интереснее, чем с братцем. — Она поморщилась. — Он вечно говорит о налогах да урожае табака.

Клер поклонилась им обоим.

— Лиз… Мистер О'Брайен, всего хорошего. Элизабет не смотрела на О'Брайена, пока Клер не прошла под окном, направляясь к дому. Наконец она все же повернулась к нему. Что сказать? Как она могла объяснить то, чего не понимали даже врачи?