Колин Фолкнер: Похищенная

– Ты легкая.

Все еще пошатываясь, Тэсс попыталась шагать.

– Я не такая уж худенькая, как кажется, – зачем-то сказала она.

– Ты такая, которая привлекает мужчин, – заявил Ворон.

Тэсс сделала вид, что не слышала. Комплимент индейца, как ни странно, сильно смутил ее. Она гордо подняла голову и неуверенно прошагала вперед мимо Ворона.

Что ее ждет? Ей все же стоит опасаться за свою невинность, находясь среди этих дикарей. Она была уверена, что могауки каким-то чутьем поняли, что она – девственница, и, может, только поэтому не изнасиловали ее сразу. Должно быть, они лишь на время сохранили ей честь и жизнь для какого-то страшного ритуала.

Двинулись в путь. Такуко впереди, Тэсс следовала за ним по пятам. Ворон прикрывал их сзади. Братья время от времени переговаривались, но большую часть пути они двигались молча.

Они шли на юг. Тэсс думала только о том, чтобы собрать последние силы и переставлять ноги. «Сначала правую, потом левую, и снова правую».

Ступни страшно ныли. Ее любимые белые туфли совсем развалились. Они достались Тэсс от Джоселин и были ей маловаты, но это была лучшая обувь, какую она когда-либо имела. Ее самые лучшие туфли, которыми она так гордилась, теперь были рваными и грязными. Кроме того, она сильно натерла ноги: пятки и пальцы, белые туфли пропитались ее кровью.

Дважды Тэсс спотыкалась, но каждый раз сильные руки Ворона вовремя подхватывали ее, чтобы она не упала. Он снова предложил понести ее, но, когда она отказалась во второй раз, больше не стал настаивать. Похоже, он все же готов уважать ее стремление к самостоятельности.

Тэсс не помнила, сколько они шли. Она не ощущала пространства и времени. Все же она заметила, что тени стали длиннее. Потянуло ночной прохладой.

Наконец Такуко остановился возле небольшого ручья.

– Здесь, – сказал он по-английски.

– Этот человек уже подумал, что ты ведешь нас домой! – пошутил Ворон.

Несмотря на смертельную усталость, Тэсс улыбнулась. «У моего индейца есть чувство юмора». У моего индейца? Именно так она его назвала про себя и удивилась. С каких это пор он стал ее индейцем?

Ворон прислонил мушкет к дереву и начал собирать хворост для костра.

Тэсс с облегчением опустилась на кучу листьев и прислонилась спиной к дереву. Слава Богу, что индейцы остановились. Она уже боялась, что потеряет сознание.

С помощью кремня и огнива, которые болтались у него на поясе, Ворон разжег костер. Потом он принес воды и налил Тэсс полную глиняную чашку. Такуко передал брату небольшой кожаный мешочек. Ворон протянул его Тэсс.

– Пеммикан! – сказал он. – Ешь!

Там оказалась влажная бурая смесь. Тэсс поморщилась.

– Ешь! – громче повторил Ворон. – Это ягоды и сушеное мясо.

Тэсс нерешительно взяла немного смеси и с отвращением отправила ее в рот. Вкус оказался странным, но не противным. Тогда она снова запустила руку в мешочек и набрала побольше. Еда была ароматной и сытной. Тэсс так проголодалась, что, наверное, смогла бы съесть что угодно. Она еще раз взяла щепотку, потом еще. Но тут же смутилась и посмотрела на Ворона. Он одобрительно кивнул ей, и она принялась есть, уже не стесняясь.

Наевшись, Тэсс запила еду чистой холодной водой из ручья. Ее разморило. Глаза слипались. Она откинулась назад, положив голову на корни дерева, и вытянула уставшие ноги. Борясь со сном, она наблюдала за братьями.

Индейцы тихо переговаривались. Чувствовалось, что они привыкли быть вместе. Их говор был воркующим, завораживающим, и Тэсс невольно залюбовалась тем, как братья общаются друг с другом. Казалось, каждый из них предвидит любое движение другого. Тэсс вдруг стало завидно. У нее никогда не было с братьями и сестрами таких отношений. Разве только с маленькой Абби.

При воспоминании о малышке Тэсс улыбнулась. Сестренка очень любила ее. Она была необыкновенно красива: длинные прямые белокурые волосы, глаза синие, как океан, который пришлось пересечь Тэсс, чтобы попасть сюда, в Америку. Они были родными, но были совсем непохожи внешне. Абби была хорошенькой, как ангелок, но… Она была глухой от рождения, а потому не умела разговаривать.

Правда, Тэсс научилась понимать сестренку. Они даже придумали свой собственный язык жестов. Родные отказывались их понимать. Даже мама говорила, что это пустая трата времени. Когда отец погиб – это был несчастный случай на мельнице, – мама стала обо всем так говорить: для нее все потеряло смысл. Сердце Тэсс глухо забилось, когда она вспомнила, как уезжала из родной деревни Хопсберт. Мама почему-то решила, что она должна жить у дяди Альберта. Как плакала тогда Абби! Она все время цеплялась за ее юбку и показывала руками: