Мэри Пирс - Начало

– Я рада, что его нашли до дождя, мне бы не хотелось, чтобы он лежал под дождем, весь в грязи. Позже она сказала:

– Священник Уиздем очень добр. Он приказал, чтобы твоего отца отнесли в церковь.

Бет спросила:

– А что стало с лошадью?

– Они поймали жеребца и поместили в загон. Мне кажется, что его постараются продать… если найдется такой сумасшедший, что купит это чудовище.

– Там еще где-то есть кобыла. И седла, и уздечки… и еще что-то.

– Да, мне нужно поговорить с пастухами. Может, они помогут нам все это продать. Бог свидетель, нам понадобится каждый пенни.

– Приходила Квини Ловаж, она спрашивала – станем ли мы заказывать гроб отца в Коббсе. Я ответила «нет», я предпочла иметь дело с мастером из Чепсуорта.

– Мама, наверно, это нехорошо. Дед Тьюк делает гробы для Хантлипа. Почему он не может изготовить гроб для своего собственного сына?

– Я не желаю иметь с ним дело! – ответила Кейт. – Хотя, конечно, если он захочет, то может прийти на похороны.

Но дед Тьюк не пришел на похороны. Им сказали, что в тот день в столярной мастерской работа шла, как обычно.

– Я этого и ждала, – сказала Кейт. – Твой дед никому ничего не прощает.

Лошади и все остальное были проданы с аукциона, и гробовщику и могильщику выплатили все до последнего гроша. Потом Кейт рассчиталась с человеком из Чепсуорта, который снабжал Джона зерном для его лошадей, и с кузнецом из Коллоу-Форда.

– У нас осталась только мелочь, – сказала Кейт, – но мы выплатили все долги, и я намерена впредь их не делать.

– Я могу пойти работать прислугой, – сказала Бет.

– Нет, не нужно, я снова начну шить перчатки. У меня все еще есть моя деревянная форма и я надеюсь, что я еще не растеряла своих навыков. Я могу так же хорошо работать, как и остальные женщины, которые занимаются здесь этим ремеслом.

Каждую неделю на телеге приезжал человек из Чепсуорта – он привозил материалы и забирал готовые перчатки. Агента звали Артур Робертс. Выглядел он щеголевато и пришепетывал при разговоре. Кроме того, когда входил в кухню, то держал у лица надушенный платок, и его прозвали Лили-Милли-Бобс. Бет его терпеть не могла. Мать работала очень хорошо, но он всегда находил причины, чтобы недоплачивать.

– Какая странная форма перчаток, миссис Тьюк, вам не кажется?

– Я не кроила этих перчаток, мистер Робертс.

– И швы весьма небрежные.

– На меня никогда не жаловались, когда я работала на фабрике. Мистер Генти всегда называл меня лучшей перчаточницей.

– Один шиллинг и девять пенсов за дюжину перчаток. Миссис Тьюк, я могу вам заплатить сегодня только эту сумму.

– Это слишком мало, – вмешалась Бет еще до того, как мать согласно кивнула головой. – Оставьте перчатки, мы сами отвезем их мистеру Генти.

Молодой человек посмотрел на нее сверху вниз.

– Ты, наверное, должна быть в школе.

– Я специально пришла пораньше из школы, чтобы встретиться с вами.

– Конечно, маленькие бесцеремонные девочки быстро подрастают и вмешиваются не в свое дело. Но мистер Генти ничего не сделает для вас.

– Посмотрим!

– Шиллинг и одиннадцать пенсов, – устало заявил он. – Я плачу вам столько, потому что вы очень бедны.

Когда он ушел, Бет открыла дверь, чтобы проветрить кухню.

– Интересно, что он за мужчина, если от него пахнет фиалками?

– Ты дерзко разговаривала с ним, – заметила Кейт. – Мне не нравится, когда такая маленькая девочка разговаривает в таком тоне со взрослыми людьми. Л если он затаит на нас злобу?

– С чего это? – спросила ее Бет. – Он набивает себе карманы той мелочью, которую отбирает у бедняков. Весь Хантлип знает об этом. Тебе нужно бороться с ним, как это делает миссис Топсон.

Кейт старалась, но она плохо видела, и поэтому работала очень медленно. Бет помогала ей, но в Неделю они не зарабатывали больше семи шиллингов. И часто получали еще меньше.

Как-то в январе, когда Бет вернулась домой, мать лежала с серым лицом на диване, ее мучили сильные боли. Рядом сидела с озабоченным лицом соседка, миссис Уилкс. В кухне пахло жжеными перьями.

– Твоя мать больна, – сказала миссис Уилкс. – Это неудивительно, потому что она ест меньше, чем воробушек! Не смотрите на меня таким гневным взглядом, мисс, если бы я была на вашем месте, мне было бы очень стыдно. Такая большая девочка – уже одиннадцать лет, и все еще ходишь в школу. Тебе давно пора зарабатывать деньги!

– Энни, помолчи, – сказала ей Кейт. – У меня просто закружилась голова, вот и все!