Джейн Фэйзер: Изумрудный лебедь

Внезапно обезьянка принялась отплясывать на ее плече какой-то безумный танец, без передышки треща при этом на каком-то тарабарском языке, как один из злополучных обитателей Бедлама, и указывая своим тощим пальцем на подмостки.

— О Боже! — пробормотала девушка. — Я ведь знала, что мне надо держаться потише.

Гарет заметил, что она смотрит на появившуюся откуда ни возьмись великаншу в ярком красно-коричневом платье. Голова женщины, казалось, возвышалась над огромным, как колесо телеги, пышным жабо и была увенчана широкополой бархатной шляпой, завязанной шелковыми лентами под двойным подбородком. На шляпе от легкого морского ветерка весело покачивались золотистые перья.

— Миранда! — Голос великанши оказался под стать ее внешности. Он был мощным и зычным, и говорила она с сильным акцентом. Она огляделась и снова крикнула: — Миранда!

— О Боже! — повторила девушка со стоном.

Обезьянка спрыгнула на землю, а девушка попыталась спрятаться за спиной Гарета. Она встревоженно зашептала ему на ухо:

— Вы очень обяжете меня, милорд, если постоите некоторое время неподвижно, пока она не уйдет.

Гарету было очень трудно сохранить серьезный вид, но он все же попытался остаться совершенно неподвижным и лишь порывисто вздохнул, почувствовав, как к его спине под плащом прижалось теплое тело. У него возникло ощущение, будто его тень внезапно ожила, но потом испугалась чего-то и спряталась под плащ. Но так как это была лишь тень, на его алом шелковом плаще не образовалось ни морщинки, и складки его продолжали спускаться так же, как прежде. В то же время тень эта была весьма реальной и плотской, что вызвало чувственный отклик его тела.

Обезьянка запрыгала перед великаншей, потом принялась приплясывать и что-то верещать, громко и пронзительно. Женщина снова взревела и взмахнула сучковатой дубинкой. Чип оскалил желтые зубы и нырнул в толпу. Женщина, размахивая палкой, бросилась в погоню.

Конечно, обезьянку она не поймала, только рассмешила зрителей. Однако, размышлял Гарет, свое дело зверек сделал — отвлек внимание великанши от своей хозяйки.

— Благодарю, милорд, — прошептала девушка, выскальзывая из-под его плаща и облегченно вздыхая. — Мне сейчас очень не хочется, чтобы меня поймала мама Гертруда. Она добрейшая женщина на свете, но почему-то уверена, что я непременно стану партнершей ее сына. Люк — добрый малый, но никто, кроме Фреда, его не слушает. Я ни за что бы не вышла за него замуж, а тем более не стала бы выступать с ним вместе.

— Счастлив, что смог быть вам полезен, — холодно проговорил Гарет, ничего не поняв из ее объяснений. И он никак не мог уяснить, почему близость этого жалкого существа вызвала в нем столь сильный чувственный отклик.

Миранда огляделась. Толпа забеспокоилась, а музыканты и жонглеры, закончив выступление, раскланялись и уступили место молодому человеку с глуповатым лицом, одетому в пестрый, многоцветный камзол. Он взобрался на подмостки в сопровождении резвого терьера.

— Это Люк и Фред, — пояснила Миранда обладателю удобного плаща. — Это очень хороший номер. Он может заставить Фреда делать что угодно. Смотрите: сейчас Фред будет прыгать сквозь горящий круг… Но у бедного Люка совсем нет мозгов. Вряд ли в книге судеб сказано, что я должна выйти за него замуж и стать его партнершей.

Гарет перевел взгляд с молодого человека, выражение лица которого казалось пустым и бессмысленным, на личико девушки, живое, умное, с ярко сияющими глазами, и понял, что она имела в виду.

— Мне надо найти Чипа. Мама Гертруда, конечно, его не поймает, а он может натворить чего-нибудь. Он такой шкодливый.

Девушка весело махнула Гарету рукой и нырнула в толпу. Некоторое время он видел ее оранжевую юбку, а потом исчезла и она.

Гарет чувствовал себя слегка смущенным и вдруг заметил, что улыбается без всякой причины. Он бросил взгляд на подмостки, где все еще сидел на табуретке мальчик и встревоженно смотрел в толпу, ища глазами свою партнершу по танцам. Ребенок выглядел испуганным, будто его оставили одного в темноте.

Между тем женщина, которую девушка называла «мама Гертруда», пробивалась назад сквозь толпу. Лицо ее было мрачным и недовольным. Она бормотала себе под нос:

— Эта девочка… Она как светлячок — за ней не угнаться. Только что была здесь, а теперь исчезла и нет ее. Что неладно с моим Люком, я вас спрашиваю? — Она посмотрела прямо на Гарета, будто он знал ответ на ее вопрос. — Он добрый, трудолюбивый, пригожий малый. Что у него не так? Да любая девушка была бы рада такому мужу.