Джейн Фэйзер - Любимая

Сильвестр вернулся назад в свое жилище на Джермин-стрит. Два года назад он, конечно, пошел бы в один т своих клубов в поисках компании, стакана портвейна и партии в «фараон». Но он больше не мог видеть, как при его появлении отводили взгляды те, кто считался когда-то его другом, как они немедленно отходили, наскоро пожав ему руку. Ведь официально с него были сняты все обвинения!

Но молчаливое обвинение окружающих в трусости липнет, как несмываемое пятно.

— Это непереносимо! Как можно требовать от нас, чтобы мы жили в пяти милях от Джилбрайта?! — Юная леди за клавикордами в отчаянии нанесла мощный удар по ни в чем не повинным клавишам. — Не понимаю, почему дедушка так на этом настаивал!

— Твой дедушка не настаивал, чтобы мы жили в Белмонт-Хаус, Кларисса, — мягко заметила леди Илинор Белмонт, критически рассматривая вышивку. — Мне кажется, здесь нужен более бледный зеленый тон. — Она порылась в корзинке, выбирая шелк. — Ах, главное сейчас — это экономия во всем, чтобы скопить немного денег к вашему замужеству. Думаю, если я сейчас перееду в Белмонт-Хаус, нам будет легче решить вопрос с приданым.

— Плевать мне на приданое, — заявила леди Кларисса. — Да и Тео тоже. Мы не собираемся выходить замуж, никогда!

— Никогда — это слишком долго, моя дорогая, — заметила мать. — К тому же надо подумать об Эмили и Рози.

Кларисса повернулась на стульчике перед инструментом, в ее глазах сверкнула молния.

— Я не хочу переезжать в этот грустный дом! Ведь нам так хорошо здесь…

— Не стоит так огорчаться, милочка. Мы ведь знали, что это случится… когда погиб отец.

Высокая девушка оторвалась от модного журнала. Лучи солнца золотыми искрами играли в ее темно-каштановых волосах.

— К тому же дом довольно просторен. А когда мы с Эдвардом поженимся, вы все можете поселиться вместе с нами.

— Мне жаль бедного Эдварда, — пробормотала леди Илинор с улыбкой. — Не думаю, что молодой человек, даже столь обеспеченный, может вести нормальную жизнь с тещей и тремя свояченицами.

— О, какой вздор, мама! — Старшая дочь вскочила на ноги и сжала мать в объятиях. — Эдвард так тебя любит.

— Да, я это знаю, дорогая Эмили, и я ему очень благодарна, — спокойно согласилась леди Илинор, в свою очередь обнимая дочь. — Тем не менее мы должны переехать и постараться извлечь из этого возможную выгоду.

Две старшие дочери хорошо знали этот тон. За мягкой внешностью матери скрывалась железная воля, которая редко проявлялась, но с которой всегда приходилось считаться.

— Мама, а где Тео? Она обещала мне помочь разрезать этих червяков. — В комнату вошла девочка, протягивая руку с пригоршней червей.

— Рози, какая гадость! Унеси их немедленно! — в один голос закричали старшие сестры.

Девочка удивленно взглянула на них сквозь роговые очки:

— И вовсе они не гадость. Тео так не считает. Они для эксперимента… био… биологического эксперимента.

— Тео ничего не знает о биологических экспериментах, — заявила Эмили.

— Но она по крайней мере интересуется, — резко возразила Рози, уставившись на содержимое своей ладошки. — А если ты ничем не интересуешься, то никогда ничему не научишься. Так и дедушка говорил.

— Все это правильно, Рози, но гостиная — неподходящее место для червей, — заявила мать.

— Живых или разрезанных, но забери их, пожалуйста, отсюда. Тео пошла ловить рыбу, — заявила Кларисса, закрывая крышку клавикордов, — и одному Богу известно, когда появится снова.

Леди Белмонт наклонилась над корзинкой с шелком, чтобы дочери не видели навернувшихся слез. Хотя псе они были близки с покойным графом, Тео любила деда больше других и боролась со скорбью, которой, как видела леди Белмонт, другие девочки не разделяли.

Тео не хватало отца. Кит умер, когда ей было всею семь лет, и мать не могла полностью заменить его. Для других девочек слово деда было важным, но не главным. Влияние матери преобладало. Но с Тео было иначе.

После смерти старого графа она погрузилась и дела поместья и уединенные занятия, которые всегда ей нравились, с целеустремленной самоотверженностью человека, жаждущего отключиться от своих печалей. В эти дни она совсем не обращала внимания на домашний распорядок. Кларисса права… Тео, конечно, вернется дотемна, но никто не знает, когда точно.

Тем же вечером Сильвестр Джилбрайт благодушествовал за кружкой эля в баре деревенской гостиницы. В комнате было темно и накурено, но он тем не менее ощущал на себе косые взгляды завсегдатаев, которые также потягивали пиво и степенно сплевывали на опилки, устилавшие пол. Присутствовавшие терялись в догадках по поводу чужака. Джентльмены не часто жаловали своим присутствием «Зайца и гончих» в Лалуорте, а тем более чтобы снять комнату для ночлега.