Мэйдлин Брент - Тени прошлого

Рамон Дельгадо сидел за деревянным непокрытым столом, склонившись над какими-то бумагами, пожелтевшими газетами, журналами и несколькими письмами, написанными на отличной бумаге. Он постарел гораздо больше, чем на два года, что мы с ним не виделись, да еще отрастил бороду, очень неопрятную на вид, но я бы все равно его узнала где угодно, потому что глаза у него горели огнем, в точности как раньше.

Он поднялся, когда я вошла, вопросительно посмотрел на Тоби, потом показал нам на два грубо сколоченных стула.

– Пожалуйста, садитесь, сеньорита, сеньор.

Он тоже сел, и я заметила перед ним на листке бумаги свое серебряное кольцо. Он наморщил лоб и повернулся ко мне:

– Сеньорита, чем могу быть вам полезен?

– Позвольте, сеньор, представить вам мистера Тоби Кента, который любезно проводил меня к вам.

Рамон Дельгадо кивнул Тоби, но ничего не сказал. Я тоже немного помолчала.

– Сеньор, вы меня не забыли?

Он не изменил своей привычке, которую я хорошо помнила, разводить руки в стороны.

– Сеньорита, вы задаете мне щекотливый вопрос. Позвольте узнать, мистер Кент – ваш муж?

– Нет. Он мой друг.

– Простите... Он ваш любовник?

– Нет, сеньор. Смею вам сказать, что вы можете говорить свободно. Мистеру Кенту известно, что я служила в Колледже для юных девиц мамзель Монтавон.

– А... – Рамон Дельгадо откинулся на спинку стула и улыбнулся. – Ну, конечно, я помню la professeuse, помню очень хорошо и никогда не забывал. – Он взглянул на кольцо. – Я даже помню, почему подарил ей это кольцо, но, представьте, я был изумлен, когда сегодня вновь увидел его и узнал, что девушка с золотистой бабочкой ждет всего в миле или двух от лагеря. – Он с недоверием покачал головой. – Я даже сейчас еще не совсем опомнился от изумления.

– Однажды вы обещали Ханне Маклиод, – вмешался Тоби, – свою помощь в случае крайней нужды. Вы сказали, что сделаете все от вас зависящее, сеньор. Поэтому она сегодня здесь.

Рамон Дельгадо недовольно кивнул:

– Так я и думал. Однако, вы понимаете, сегодня я почти бессилен. Я – преступник, за которым охотятся. У меня нет ни богатства, ни влияния, так что я плохо представлю, чем могу услужить сеньорите.

– Всего лишь одним, сеньор Дельгадо, – сказала я. – Вы держите у себя человека по имени Эндрю Дойл. Я – его невеста, и я прошу вас его отпустить.

Рамон Дельгадо со свистом набрал в грудь воздуха, и я испугалась, когда он повернул ко мне свое окаменевшее лицо.

– Эндрю Дойл? – переспросил он. – Он – ваш жених? А он знает, кем вы были?

– Он знает, сеньор, – ответила я, изо всех сил стараясь говорить спокойно. – Два года назад я покинула колледж, как только у меня появилась такая возможность.

– Но... Он знает?

– Конечно. Сеньор, вы считаете, что я могу быть нечестной?

– О нет, нет... – Он махнул рукой, как бы извиняясь, а потом покачал головой, не в состоянии скрыть своего изумления. – Но когда я подумаю о его семье... А, ну ладно, кажется, бедняжка Эндрю совсем у нас дурачок.

Тоби взвился, но я, не повернув головы, резко бросила ему:

– Сидите, Тоби. Я не оскорблена.

Через пару секунд я услыхала рядом спокойный голос:

– Не бойтесь, Ханна, я вас не подведу.

Рамон Дельгадо поднялся из-за стола и принялся ходить по комнате.

– Вы знаете, чего вы просите от меня, настаивая, чтобы я освободил Эндрю Дойла? – угрюмо спросил он. – Я вам скажу, сеньорита. Вы просите, чтобы я уничтожил последний шанс удержать моих людей. Если я не спасу их товарищей, они потеряют веру в меня, а спасти их я могу только с помощью Эндрю Дойла. – Он почти кричал, и голос у него дрожал от волнения. – Когда-то вы дали мне уверенность в себе и силы продолжать дело моей жизни, а теперь собственной рукой отбираете у меня последнюю надежду.

– Что бы вы ни сделали с Эндрю Дойлом, – сказал Тоби, – ваши товарищи в тюрьме, сеньор, не избегнут расстрела.

– Это то, во что родные Дойла хотят заставить меня поверить.

– Это то, во что вы сами верите в глубине души, сеньор Дельгадо.

– Пожалуйста, – взмолилась я. – Сейчас неважно, кто из вас прав. Мексиканский дворянин дал мне слово и в подтверждение этого слова подарил мне кольцо, чтобы я могла воспользоваться им в случае надобности. Час настал, сеньор Дельгадо, и я спрашиваю вас, чтите ли вы слово, данное мне?

Он ответил не сразу, а сначала подошел к лампе и зажег ее, потому что в комнате уже стало темно. Когда он ставил лампу обратно, я заметила, что у него посерело лицо, крепко сжаты зубы и в глазах полыхает мрачный огонь.