Джейд Ли: Белая тигрица

–У тебя нет никакого жениха, – отрезал он. – Ты... – он на мгновение запнулся, подбирая нужное слово, – ты моя служанка.

– Еще чего! – Лидия чуть не спрыгнула с кровати, забыв, что у нее расстроенный желудок и она не одета. Но в последний момент она передумала и, продолжая сидеть на кровати, размышляла, получится ли у нее залепить этому наглецу пощечину не вставая.

Он поклонился.

– Прошу прощения...

– Да уж, я думаю, это не будет лишним.

– Ты моя... – Снова наступила пауза – он опять вспоминал английское слово. Затем его лицо смягчилось, черные глаза приобрели красновато-коричневый оттенок и он выпалил: – Ты моя рабыня.

Шанхай, Китай, 1897

«А-а-а-а-хо. А-а-а-а-хо...» Несколько голосов, слившихся в один низкий звук, похожий на стон страстного томления, доносились с берегов реки Ванпу. Лидия Смит, которой уже рассказывали об этом звуке, с волнением слушала его, пока не почувствовала дрожь. В этом тягучем стоне слышался ритм тяжелого труда бедных китайских работяг, так называемых кули, которые строили дома в быстро расширяющихся кварталах Шанхая. Теперь наконец Лидия сама услышала этот звук.

«А-а-а-а-хо. А-а-а-а-хо...» Медленный, монотонный и скучный, этот многоголосый стон напоминал биение сердца самого города. Лидия напрягала слух, чтобы расслышать каждое новое повторение. Задерживая в легких смешанный с дымом воздух, она пыталась разглядеть белые дома-бунгало, видневшиеся за кирпичными стенами этого нового процветающего города.

Ей это, конечно, не удалось. Целый лес корабельных мачт не позволял увидеть ничего, кроме порта, но Лидия продолжала стоять, держась руками в белых перчатках за поручни и стараясь не упустить ни одной детали.

– Как здесь красиво, – прошептала она, хотя на самом деле это было не так. Небо затянуло тучами, в воздухе, влажном и густом, чувствовался слабый аромат имбиря. Но она повторяла вновь и вновь, как молитву: «О, прекрасный Шанхай! Мой новый дом».

– Вы уверены, что вас никто не будет встречать, мисс Смит? Даже слуги вашего жениха не будет?

Она вздрогнула, услышав за спиной голос капитана. Широкая тень от его фигуры легла рядом с Лидией. Она обернулась, испытывая смешанное чувство сдержанности и волнения. Сначала ей не нравился капитан, но путь, который она проделала от Англии до Китая, убедил ее в безосновательности этой неприязни. К тому же они прибыли на две недели раньше, и это окончательно рассеяло все сомнения.

Она с нетерпением ждала встречи с Максвеллом, представляя, как он удивится ее приезду.

Капитан, очевидно, был обеспокоен ее безопасностью.

– В Шанхае женщине не следует быть одной.

Лидия улыбнулась, прижав к сердцу последнее письмо от своего жениха.

– У меня есть название улицы и китайские деньги. Со мной все будет в порядке.

– Но вы не умеете говорить на их языке, мисс. Вы же не сможете сказать ни слова, – настаивал капитан. Его забота была ей приятна. Этот человек почти все путешествие ворчал по поводу ее присутствия, но сейчас, когда они прибыли, он, казалось, искренне беспокоился о своей пассажирке. Он немного напоминал ее отца: внешне суровый, он имел золотое сердце.

– Ну что вы! Я знаю намного больше чем одно слово. – Она, конечно, не могла говорить бегло, но кое-что действительно знала. – Ваша команда кое-чему научила меня, а до путешествия у меня был учитель, миссионер, многие годы проживший здесь.

Капитан поморщился и направился дальше.

– Шанхай – опасное место, – проворчал он.

Но если он и говорил что-то еще, она уже не слушала его: ее внимание снова привлекли доки.

Лидию интересовала портовая жизнь. Во время путешествия она многое узнала о кораблях, даже подружилась с некоторыми членами команды, поэтому теперь, в последние минуты совместного пребывания со своими соотечественниками, она с напряжением всматривалась в медленно надвигающуюся панораму Шанхая. Она увидела, как все тесно размещалось в этом городе, многолюдном и крикливом, совсем не так, как в Лондоне. Богачи и бедняки сновали рядом, не обращая внимания друг на друга. Богатые шанхайцы выглядели точно так же, как и толстосумы Лондона, включая последнюю моду и экипажи. Даже бедные кули в своих укороченных штанах и без сорочек показались ей знакомыми, напомнив английских моряков. Они сидели на корточках на грязном берегу в ожидании работы. За ними на бамбуковых подмостках возвышались многоквартирные дома, сдаваемые в аренду, огромные и уродливые, как все второразрядные дома.