Лиз Карлайл - Никогда не влюбляйся в повесу

Та самая тварь, подумал Ротуэлл.

– А что вызывает эту язву? – спросила Камилла.

– Спиртное, курение, тревога – вот наиболее частые причины, миледи, и, уверяю вас, справиться с этим бывает непросто.

– Очень хорошо, – решительно вмешался Ротуэлл. – А если это не язва, тогда что это может быть?

Доктор снова покачал головой.

– Как предположил доктор Реддинг, рак печени – или, возможно, рак желудка, добравшийся уже и до печени. И то и другое весьма вероятно.

– Рак… – глухо пробормотал Ротуэлл.

Итак, вот оно – грубо и откровенно, как он и хотел. Господи Боже! Он ведь в самом расцвете лет, у него наконец-то есть все, ради чего стоит жить, – правда, он понял это только сейчас – жена, дом, сестра, любящая семья. Ротуэллу отчаянно захотелось жить. Любить свою жену. Заботиться о ребенке, которого она, как он надеялся, носит под сердцем. Такие нехитрые желания…

Одно время он и в самом деле хотел умереть, хотя до сих пор этого не сознавал. Возможно, поэтому он с холодной уверенностью в сердце терпеливо ждал приговора, не чувствуя ни страха, ни отчаяния, давно приготовившись к худшему. Все это и будет с ним позже, если худшие подозрения подтвердятся. Мужчины частенько боятся встречи с Творцом. Бог свидетель, он тоже боится. Но когда он заговорил, голос его звучал, как обычно, твердо.

– Весьма признателен за вашу откровенность, доктор. Что-нибудь еще?

Доктор Хислоп всплеснул руками.

– О, да к дьяволу все это! – вскричал он. – Лично я уверен, что у вас кровоточащая язва желудка. Готов поставить пару моих лучших лошадей, что я прав, – в конце концов, черт побери, я занимаюсь этим делом почти сорок лет! Вы слишком много пьете, милорд. И слишком много курите. Судя по всему, вы почти не спите – и одному Богу известно, что вы едите – или, точнее, что гложет вас самих. Хотите знать мое мнение? Так вот, все, что вам нужно, – это воздержание!

Камилла громко охнула.

– Вы так думаете? – чуть слышно спросил Ротуэлл. В груди у него робко шевельнулась надежда.

Хислоп сурово сдвинул косматые брови.

– Только не вздумайте радоваться, милорд, поскольку это не так-то просто, как вам кажется! – рявкнул он. – Эта чертова язва может с легкостью свести вас в могилу, и при этом очень быстро, учтите! Вам предстоит лечить желудок, а это будет нелегко.

– Просто скажите, доктор, что нужно делать. – Камилла, стиснув подлокотники кресла, подалась вперед, умоляюще глядя ему в глаза. – Скажите, а я уж лично прослежу, чтобы это было сделано!

Хислоп оглядел ее с головы до ног и понимающе хмыкнул.

– Да уж, нисколько не сомневаюсь, – добродушно проворчал он. Потом вытащил из кармана смятый листок и огрызок карандаша и, положив бумажку на колени, принялся писать. Ротуэлл попытался успокоиться. Его глаза не отрывались от лица Хислопа. Похоже, доктор не врет, подумал он. И вдруг поймал себя на том, что верит ему. Больше того, грубоватый здравый смысл доктора Хислопа пришелся Ротуэллу по душе.

Закончив писать, доктор откашлялся.

– Итак, – объявил он, – вот тут я перечислил, что вам следует есть, милорд. И запомните: вы ни на йоту не должны отступать от этой диеты! Отварные корнеплоды – картофель, пастернак и тому подобное. Слизистые каши, рисовая например, говяжий бульон…

– Бульон?! – взвыл Ротуэлл. – Бульон?! Какого дьявола? Чем мне поможет бульон?

Хислоп взглядом моментально поставил его на место. Барон послушно захлопнул рот.

– Укусите его! – бросил он, обращаясь к Камилле.

Ротуэлл замахал руками.

– Все, все, сдаюсь. Попытаюсь привыкнуть к нему, – проговорил он. – Давайте дальше.

– Тушеные цыплята, яйца всмятку, пюре из горошка или фасоли – только как следует протертое, вы меня поняли? Ну и, может быть, тоненький ломтик хлеба.

– Боже милостивый! – застонал Ротуэлл.

– Ах да, и минеральная вода, конечно, – жизнерадостно добавил доктор, торопливо внеся еще один пункт в свой список. – Она должна нейтрализовать желудочный сок, и это будет смягчать боль. Никакой другой жидкости, вы меня поняли? Даже вина с водой. На этой диете вам, милорд, предстоит прожить следующие шесть недель.

– Шесть недель?!

Хислоп, словно желая помучить Ротуэлла, помахал своим листком перед носом барона.

– Да, и при этом строгий постельный режим всю первую неделю, – неумолимо добавил он. – Полный покой и отдых! После этого еще неделю под домашним арестом, и тоже – покой и отдых! Никакой физической активности – я надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду, когда говорю «никакой»? – добавил он, бросив многозначительный взгляд на Камиллу. – А уже потом – и только потом – можете ненадолго выходить из дома. Легкий моцион, не более того. А после всего этого, милорд, вы либо почувствуете себя лучше, либо умрете.