Дороти Мак - Временная помолвка

Апрель 1810-го, Глостершир

После прицельного удара крепким кожаным ботинком камень взлетел в воздух, описав крутую дугу. Еще удар – и следующий камень опустился гораздо дальше, что вызвало довольную ухмылку на лице пинавшей. Это было красивое и доброе лицо, но его обладательница, девочка лет пятнадцати, находилась сейчас в очень решительном настроении и явно игнорировала свою естественную натуру. Ее губы были плотно сжаты, а брови сердито нахмурены. Она шагала по тропинке, не видя, как прекрасно чистое синее небо над головой и как нежна и зелена свежая трава под ногами. Она не слышала также и веселого щебета птиц среди полуденной тишины, а слышала лишь свои ворчливые слова:

– Определенно, это самый худший день рождения в моей жизни, Принцесса, – говорила она, обращаясь к маленькой пятнистой собачонке, чьи предки явно не были столь имениты, как на то претендовало имя. – Сначала письмо от этой противной Дирдре, в котором она хвасталась, что на день рождения в феврале отец подарил ей лакированное пианино. Она, наверное, думает, что я дура. «Дорогая кузина»! Ведь всем и так известно, что мы с ней и часа не можем побыть в одной комнате, чтобы не поругаться. Считает, что если на два месяца старше меня, то может командовать мной как хочет! Я тебе говорю, Принцесса, что письмо это она написала с единственной целью поиздеваться надо мной, хотя и поздравляет меня с возвращением отца – именно в мой день рождения. Мисс Фентон говорит, что я должна вести себя достойно и не обращать внимания на эти уколы. Она даже обещала мне помочь написать ответное письмо моей кузине, и тогда той сразу станет стыдно. Мне это очень нравится!

Собачонка подняла одно ухо и громко тявкнула, выражая свое одобрение, а затем побежала вперед, исследуя какой-то загадочный запах на краю тропинки.

Девочка снова нахмурилась и пошла дальше.

– Конечно, меня не Дирдре волнует, а отец, – продолжала она более спокойным голосом. – Он поступил очень плохо, когда всего через неделю после смерти матери собрался и уехал из Миллгроув. Но по крайней мере мне понятно его чувство скорби, хотя не знаю, зачем он должен был уезжать. Хорошо, что в доме оставались бабушка и мисс Фен-тон. Но три его коротких письма за одиннадцать месяцев – это, конечно, никуда не годится. И он даже не намекнул, что собирается жениться снова! Появился на пороге с новой женой – и прямо на мой день рождения! Хотя вряд ли он даже вспомнил об этом, – добавила она горько.

Она занесла ногу, снова прицеливаясь по камню. И как раз в это время позади нее раздался мужской голос:

– Извините, мисс, вы можете мне помочь?

– Застигнутая врасплох, девочка резко повернулась, отчего острая боль пронзила лодыжку, и она упала на колени. Затем она села и схватилась за ногу, пытаясь успокоить боль. Девочка закусила губы, но не плакала. Она не обращала внимания на заливающуюся лаем собаку, которая таким образом встречала всадника, чье восклицание и вызвало этот инцидент.

Всадник как раз спешился и приближался к девочке. Она все еще героически боролась с болью, когда увидела прямо перед собой пару пыльных сапог с огромными острыми шпорами.

Обладатель этих сапог поклонился и сказал ласковым голосом:

– Вставайте. Не будете же вы сидеть все время на земле?

Но она упрямо не поднимала глаз и процедила сквозь зубы:

– А что вы предлагаете? Чтобы я вскочила и упрыгала домой на одной ноге?

Мужчина хмыкнул, а затем сказал:

– Вот упрямая девчонка мне попалась!

После такого немыслимого оскорбления девочка гордо подняла голову.

Боль еще не прошла, и, как сквозь туман, глазам девочки предстал эдакий современный Аполлон – загоревший, с золотыми кудрями и небесно-голубыми глазами.

Она не успела опомниться, как это божество оторвало ее от земли и подняло на руках легко, словно перышко.

Встревоженная, она стала бить его кулаками в грудь.

– Перестаньте! Что вы себе позволяете? – кричала она на него. – Отпустите меня немедленно!

Но этот солнечный бог игнорировал ее протесты. Он, однако, не игнорировал ее удары.

– Если вы не хотите снова валяться на земле, то прекратите меня бить, – приказал он и добавил уже мягче: – Я просто хочу посадить вас на Титана и осмотреть вашу ногу.

Он посадил девочку на огромного гнедого жеребца, придерживая ее за талию. Затем улыбнулся ей, погладил по шее жеребца и сказал несколько ласковых слов заливающейся все еще лаем собачонке. Жеребец перестал нервно вздрагивать, собачонка сразу утихла, а девочка со смущенной улыбкой посмотрела на незнакомца.