Мэриджой Шубридж - Полюбить незнакомца

– Гостью? – переспросила Ева, судорожно обводя взглядом гостиную.

Клэр наконец поняла, что Сару было сразу заметно, так как лучи солнца светили ей в спину, а ее собственная фигура скрывалась в тени от бархатной шторы. Войдя с яркого солнечного света в темную комнату, Ева сразу не разглядела сидевшего за фортепиано второго человека.

– Добрый день, мисс Пэттерсон, – сказала Клэр, поднимаясь со скамеечки.

Глаза у Евы вмиг расширились. Она вновь оглянулась на Марка.

– Ты сказал, гостью?

– Да, именно так, – ответил он, слегка наклонив голову.

– Гостья? Вот эта модистка! Как посмел ты пригласить ее в свой дом?!

Клэр еще крепче сжала руку Сары. Все ее существо, казалось, съежилось от грубости Евы.

Марк, напротив, сказал еще мягче, намеренно растягивая слова:

– Я посмею сделать все, что захочу, моя дорогая, а твое раздражение меня абсолютно не трогает. С какой стати?

– Но я твоя невеста.

– Так как ты сама аннулировала нашу помолвку, – улыбнулся он, – то мне кажется странным такое заявление.

Ева тронула Марка за рукав своими белыми пальчиками. Обворожительно ему улыбнулась.

– Дорогой Марк, у меня было достаточно времени, чтобы обо всем трезво подумать и изменить свое решение. Об этом я и пришла сообщить.

Марк бросил взгляд на элегантную ручку.

– У меня, Ева, тоже было достаточно времени, чтобы поразмыслить надо всем. Наша помолвка остается аннулированной.

– Что-что? – уставилась она на него, быстро отняв руку. Она сверкнула глазами, обвела взглядом гостиную и остановила взор на Клэр. В ней вспыхнуло подозрение.

– Эта женщина… что, она твоя любовница? Если это так, то я с собаками прогоню ее из города и добьюсь, чтобы ни одна уважающая себя респектабельная женщина не посещала ее грязное заведение…

Она резко осеклась, когда Марк, схватив ее за плечи, повернул и подтолкнул к двери.

Возле двери она, стряхнув с плеч руки Марка, замерла. Она никак не могла в это поверить. Тот факт, что ей, Еве Пэттерсон, отказывает мужчина и выпроваживает таким образом из дома, было выше ее понимания.

Марк, судя по всему, догадался, о чем она думает.

– Если бы кто-нибудь занял жесткую позицию по отношению к тебе лет двенадцать назад, то это пошло бы тебе только на пользу и исправило бы твой характер. Но боюсь, возмездие последовало слишком поздно.

Ева, придя в себя, свирепо набросилась на него.

– Слишком поздно для тебя, Марк Конрад! Какой я была дурой, что связалась с тобой, но я заставлю тебя сполна заплатить за нанесенное мне оскорбление. Томас Пэттерсон прогонит тебя со службы, когда я сообщу о твоем отвратительном поведении. Я всем расскажу, как ты со мной обошелся.

К удивлению Клэр, Марк рассмеялся.

– Браво, Ева! Расскажи всем на свете о моей наглости и называй себя перед всеми дурой за то, что связалась со мной. Они, конечно, тебя пожалеют, но за спиной с удовольствием посмеются над твоей глупостью, – он помолчал, собираясь с мыслями. – Могу ли я проводить тебя до кареты? – продолжал он как вежливый хозяин.

Ева сердито дернула головой.

– Я сама найду дорогу.

Она пронеслась мимо Марка и, стоя в проеме двери, оглянулась, чтобы произнести последний, злобный выпад.

– Надеюсь, ты припомнишь, что сам навлек это на себя, когда вместе со своим отродьем очутишься в исправительной тюрьме. А что касается этого создания…

Что-то в выражении лица Марка показалось ей угрожающим, и она, плотно сжав губы, быстро скрылась в коридоре. Хлопнула дверь в прихожей. Когда Марк вернулся в гостиную, Клэр обнимала Сару, беззвучно рыдавшую на ее плече. Клэр бросила на Марка взгляд поверх головки девочки.

– Прошу меня простить. Мне не следовало сюда приходить. Мое присутствие взбесило мисс Пэттерсон. Вы могли бы помириться, но мое присутствие здесь только все усложнило и запутало.

– Чепуха, моя дорогая, – мягко улыбнулся он в ответ – Все произошло как нельзя лучше. Великолепно. Мне давно хотелось проучить эту юную леди за высокомерие. Ее грубость предоставила мне для этого отличную возможность. Позвольте мне взять у вас Сару. Ну, иди ко мне, дочка, иди к папе на колени.

Он поднял Сару, она обвила его ручками за шею, и они вместе опустились в глубокое, удобное кресло. Клэр наблюдала, как он гладил ребенка по головке, вытирал ей слезы. Она завидовала узам любви, связывающим отца с ребенком. В своем детстве она была лишена всего этого.

Марк посмотрел на нее все с тем же добродушным выражением лица.