Сара Уэстли - Поединок с тенью

Девушка покорно поднялась и предстала перед придирчивым оком тетки.

– О, на тебе драгоценности матери?

– Да, тетя. Я считаю своим долгом произвести впечатление на лорда Сен-Обэна.

– Разумно, – мрачно согласилась та. – Думаю, тебе это удастся. Надень плащ. И следуй за мной.

Мег набросила на плечи Дженевры плащ, при этом подбадривающе обняв ее, и Ханна Хескит властным жестом повелела девушке следовать за ней по винтовой лестнице на нижний этаж. Миновав внутренние переходы, они взобрались по каменным лестницам и прошли коридором, ведущим в большой зал. Он так и кишел слугами, накрывавшими столы для пиршества.

Группа людей собралась на возвышении в противоположном конце зала. Дженевра увидела своего дядю Джилберта и графа Нортемпстона. Двое мужчин рядом с ними явно были нотариусами, приглашенными для заключения брачного договора. Девушка поспешно перевела взгляд на высокую, могучего сложения фигуру – безошибочно распознав жениха, она направилась к нему решительным шагом.

Дженевра шла, а юбки ее шуршали о засыпанный тростником пол, и в воздух поднимался приятный запах разбросанных повсюду душистых трав. Наконец-то она могла повнимательнее рассмотреть человека, с которым ей суждено провести всю жизнь.

В отличие от других гостей Сен-Обэн был без головного убора, и волосы его отливали золотом в бликах бесчисленных факелов и свечей, освещавших зал. Одет он был роскошно, но мрачновато – во все черное. Плащ, отделанный белым горностаем, был пристегнут к плечу большой пряжкой, сверкавшей драгоценными камнями, стройные бедра облегал украшенный самоцветами рыцарский пояс. С пояса свисал длинный кинжал с замысловато инкрустированной рукояткой, в красивых серебряных ножнах.

Дженевра, приближаясь, видела все это в зыблющемся свете факелов – будто сквозь туман. Но как только она поднялась по ступеням помоста и подошла к группе ожидавших ее людей, ускользавшее от нее лицо жениха обрело отчетливость.

Лицо сильного человека, испещренное бороздами – следами сурового опыта. Взгляды их встретились. Потом Сен-Обэн опустил синие глаза, склоняясь в приветствии. Его твердые, тонко очерченные губы не улыбнулись. А нос… «Мег была права». Нос был не слишком-то красив – чересчур крючковатый. И все же общее впечатление от его внешности оставалось приятным. «Он какой-то… значительный» – именно это слово подходило ему как нельзя лучше.

Сен-Обэн поднял голову, лицо его смягчилось. Он улыбнулся. И Дженевра влюбилась.

В зале царила обычная суматоха, предшествующая праздничному событию, но Дженевра не видела и не слышала ничего, очарованная улыбкой Роберта Сен-Обэна. Впрочем, она понимала, что барон просто-напросто человек учтивый. Глаза его оставались холодными, настороженными, даже враждебными. И все же Дженевре его улыбка показалась неотразимой.

Она преображала его суровое лицо, лицо воина, обветренное и обожженное солнцем, делала его моложе. Поначалу Дженевра думала, что емy лет тридцать пять, теперь же ей показалось, что он не старше двадцати пяти. Значит, решила она, ему около тридцати.

Сердце Дженевры благодарно забилось в ответ на эту улыбку. Несмотря на то, что глаза барона оставались настороженными, их ярко-синий взгляд смягчился, едва он посмотрел на девушку. Он словно сочувствовал ее нервозному состоянию и как бы призывал к спокойствию.

Со своими светлыми, цвета пшеницы, волосами и крючковатым носом Сен-Обэн и впрямь походил на золотого орла, который был его эмблемой. «Однако это птица не робкого десятка, охотнику не слуга, не то что сокол с наброшенным на голову колпачком, привязанный цепью к насесту за резным креслом Нортемпстона», – подумала Дженевра.

Все ее опасения рассеялись под напором его привлекательности. Он представлял собой воплощение ее девичьих грез о рыцаре. Голова у девушки закружилась, но усилием воли она заставила себя восстановить дыхание. И, проглотив ком в горле, произнесла:

– Приветствую вас, милорд. – Голос ее прозвучал несколько хрипловато.

Роберт Сен-Обэн склонился перед девушкой, которую для него выбрал его наставник. Он не понимал, почему граф решил, что ему следует жениться именно на Дженевре Хескит. Однако он согласен был выполнить все, что прикажет могущественный лорд Уильям Эгертон. По крайней мере все возможное.

Его светлость еще в те давние времена, когда Роберт служил у него пажом, а потом сквайром, казалось, обладал всеми родительскими добродетелями. Граф относился к мальчику, пожалуй, с большей нежностью и теплом, чем к собственным сыновьям. К несчастью, оба его сына вскоре умерли, оставив Нортемпстона без наследников.