Сара Уэстли - Поединок с тенью

Девушка молилась о том, чтобы никакая злая сила не смогла превратить ее в злобную ворчунью, вроде тетушки Ханны, которая сидела на скамье возле дядюшки, с другой стороны. Именно Ханна настояла (хотя это устраивало и лорда Хескита), чтобы десятилетнюю Дженевру, родную дочь его покойной сестры, отправили в отдаленный монастырь, якобы для того, чтобы девочка получила достойное образование. И она его действительно получила.

– Сядь прямо, Дженевра! – строго приказала тетка. – Помнится, твоя заблудшая мать обучала тебя приличным манерам!

Медленно и неохотно Дженевра подчинилась ненавистному голосу. Она не собиралась ссориться с теткой в такой день, да еще в таком месте, предвкушая скорое освобождение от ее придирок. А пока что девушка любовалась золотым орлом, венчавшим рыцарский шлем барона. Толпа приветствовала Золотого Орла неистовыми криками.

– И не забывай, что ты своего счастья недостойна. Незаконнорожденной – такая честь! – продолжал нашептывать безжалостный голос тетки. – Мы уже отчаялись найти тебе подходящую пару. Никак не возьму в толк, почему граф Нортемпстон выбрал именно тебя в невесты для своего протеже. И как он вообще узнал о твоем существовании.

– Граф, являясь попечителем монастыря, частенько к нам наведывался. Я была ему представлена в числе прочих. В последний свой приезд он весьма любезно беседовал со мной.

– Ха! Ты никогда об этом не говорила.

– Мне это казалось несущественным.

– Беседовать – одно дело, а выбрать жену своему любимцу – совсем другое. Красавицей тебя никак не назовешь.

Дженевра вспыхнула. Тетушка никогда не упускала случая напомнить ей, что она дурнушка.

– Польстился на ее наследство, не иначе, – мрачно вмешался Джилберт. Однако голос его потонул в радостных воплях толпы: Золотой Орел выиграл поединок.

Дженевра промолчала. Она и сама дивилась внезапному вмешательству знатного вельможи в свою судьбу. Граф действительно долго разговаривал с девушкой в монастыре и при этом разглядывал ее весьма внимательно. Дженевре, стеснявшейся своего убогого одеяния, показалось даже, что в глазах высокого гостя мелькнуло одобрение. Он ей понравился, хотя чувствовалось, что это человек властный, умеющий поставить на своем.

Впоследствии, склоняясь над вышиванием и размышляя о состоявшейся встрече, Дженевра возблагодарила собственное прилежание. Не так уж часто встретишь девицу, способную говорить на латинском и греческом столь же бегло, как на французском и английском. Они затронули множество ученых материй, и даже с математикой Дженевра не ударила в грязь лицом.

– Восхищен вашей ученостью и умом, мистрис, – произнес граф, собираясь уходить. – Вы не потратили зря годы, проведенные здесь, но, напротив, мудро распорядились временем, усердно срывая плоды с древа познания.

Однако в отличие от графа Сен-Обэн ее совсем не знал, и Дженевра не исключала, что ее наследство сыграло не последнюю роль в брачной сделке.

Она проследила, как рыцарь, по-прежнему верхом, покинул поле, устремившись навстречу шумным приветствиям зрителей.

Ханна фыркнула, причем достаточно громко, чтобы ее можно было расслышать сквозь шум толпы.

– Ты думаешь, что такое ничтожное наследство, как у нее, сможет прельстить его? – спросила она мужа. – Этой доли едва ли хватит на то, чтобы оплатить ее содержание в монастыре!

Джилберт искоса поглядел на супругу.

– Ты сама прекрасно знаешь, жена. Если не считать тех лет, когда свирепствовала чума, ее состояния хватало на все. И Мерлинскрэг пострадал меньше, чем наше имение.

– В самом деле? Тогда скажи мне, ради Бога, почему мне об этом не доложили? Что ты сделал со всем этим богатством, милорд?

– Я распорядился им как можно лучше, по своему разумению, конечно. Как ты думаешь, на какие деньги мы вели роскошную жизнь, подобающую людям нашего положения? Пораскинь-ка умом, ведь все наши вилланы [1]либо перемерли, либо ударились в бега, а труд поденщиков обходится дорого… Так что доход от поместья Дженевры неплохо поддерживал нас в эти трудные годы.

– И все так и продолжалось бы, не вмешайся граф.

Джилберт украдкой глянул поверх рядов гостей – туда, где величественно восседал Нортемпстон.

– Потише, женщина! – прошипел он.

– Продолжалось бы, но не слишком долго, мадам, – произнесла Дженевра, чуть не задохнувшаяся от злости. «Вот, значит, как они обводили меня вокруг пальца все это время!» – С наступлением совершеннолетия я собиралась сама управлять своим поместьем.