Кэндис Герн - С этой минуты

– Да. Пока я была с ним, не знала ничего, кроме нежности и ласки.

– Вы видитесь?

– Иногда, но не часто. Он бывал у меня в салоне. И даже после стольких лет нас до сих пор считают парой. Все из-за тех давних аллегорий.

– Но теперь, насколько я знаю, он работает в иной манере.

– Да, хотя ему все еще заказывают портреты. Хартфорд любил его работы и буквально был без ума от муз. Больше, конечно, от модели, чем от мастерства художника. Он стремился собрать все девять картин и не жалел никаких денег, чтобы разыскать и убедить владельцев их продать. Но собрал только семь. Принц-регент отказался расстаться с «Эрато». [5]И он так и не смог разыскать владельца «Терпсихоры». [6]Очень жаль, потому что именно она нравилась мне больше других.

– Мне тоже.

Уилли чуть отодвинулась и взглянула на него:

– Ты ее видел?

– Я ее купил.

Она откинула голову и рассмеялась:

– Ты? Ты и есть тот таинственный владелец «Терпсихоры»?!

Сэм кивнул и улыбнулся:

– Я купил ее вскоре после своего первого возвращения в Англию и нашей встречи в театре. Твоя мать рассказала о художнике, с которым ты сбежала, но не знала или не пожелала открыть его имени. Однако я без труда выведал, как его зовут, особенно после того, как справился о знаменитой модели. Тогда я был зол, терзался муками израненного сердца и поклялся забыть тебя навсегда. Но хотел во что бы то ни стало увидеть эти картины. Бенедикт еще не успел их распродать и был счастлив показать мне каждую. Я потерял дар речи от восхищения и тоски и не смог отвести глаз от «Терпсихоры» в ее развевавшейся тунике. Больше всего поражала ее манера держать лиру. Я влюбился в картину, мы договорились о цене, и я отдал все до последнего шиллинга из моих призовых денег. Картина путешествовала со мной с корабля на корабль, пока я не купил дом в Суссексе, где она висит в гостиной. Бедняжка Сара так и не поняла причину моей пылкой любви к «Терпсихоре». А я не рассказывал, хотя она понимала, что это работа истинного мастера. Как видишь, я тоже не забывал тебя, Уилли.

Она осторожно погладила его по щеке.

– Какими же глупыми мы были, что так долго ранили друг друга!

Сэм обнял ее и улыбнулся, а затем нагнулся и поцеловал.

Уилли мгновенно растаяла в его объятиях, таких знакомых даже после стольких лет. И проигнорировала тоненький внутренний голосок, предупреждающий, что как бы она ни хотела этого, все же делает огромную ошибку, следуя своему желанию. Сэм никогда не сможет по-настоящему простить и забыть ее сомнительное прошлое, что только приведет к новым обидам и боли для них обоих. Но она заставила замолчать предательский голос и отдалась поцелую. На минуту, всего на одну минуту, она хотела его, так сильно и глубоко, как никогда прежде. Потому что это Сэм. Ее первая любовь. Неужели все это «ради прежних дней»? Кого он целует? Уилли своей юности или женщину, которой она стала?

Она никогда не узнает, и сейчас для нее имело значение только то, что он ее целует.

Когда они, тяжело дыша, отстранились друг от друга, Уилемина взглянула в золотисто-карие, потемневшие от наслаждения глаза Сэма.

– Господи, Уилли, я весь горю как в огне. И хочу тебя так, как ни одну женщину на свете.

– О, Сэм… – она сжала ладонями его лицо, – встреча с тобой словно чудодейственный эликсир. Я поражена, потрясена и в восторге от того, что ты желаешь меня.

– Почему это тебя удивляет? Потому что тебе уже не двадцать?

– Мне уже даже не тридцать. И хотя я никогда не говорю с посторонними о своем возрасте, ты хорошо знаешь, что я перешла рубеж сорокалетия. Но я удивлена вовсе не поэтому. Просто думала, что мой образ жизни уничтожил всякие теплые чувства, которые ты мог питать ко мне.

– Никогда.

– Но десять лет назад, во время нашей последней встречи…

Он поднял руку, не дав ей договорить.

– Пожалуйста, не напоминай мне о моем позоре. Я сгораю от стыда.

– Почему? Я так и не поняла, что произошло. Ты искал меня, а потом, обменявшись несколькими натянутыми фразами, сбежал. Потому что не одобрил моего замужества?

– Нет, конечно, нет. Просто это оказалось неожиданным сюрпризом.

– То, что я так высоко взлетела? Или потому что герцог пал так низко?

– Ни то и ни другое. В глубине сердца я был рад за тебя. Рад, что ты наконец сменила прежнее существование на достойную жизнь. Нет, я… я был разочарован. И думал, что ты знаешь почему.

– Нет. Не знала и не знаю.

– Правда?

– Сэм, я понятия не имею, о чем ты толкуешь. Тогда я предположила, что ты посчитал меня выскочкой, каким-то образом заманившей герцога в сети брака. Так или иначе, я видела, что ты недоволен. Во всяком случае, мне так показалось. Скажи правду: о чем ты думал в тот вечер? Почему был не в своей тарелке?