Джулия Гарвуд - Две розы

– Мне так надоело быть леди, – заявила она. – Ей-богу, это такое мучение.

Кол засмеялся. Мэри Роуз знала, что от него она не дождется сочувствия.

– Ты бы не веселился, если бы тебе пришлось носить корсет. Он стягивает все тело, как тисками.

– Тебя заставляли в школе? – с ужасом спросил Кол.

– Да. Но я, правда, этого не делала. Честно говоря, никто не мог определить, надет на мне корсет или нет. Я никогда не одевалась в присутствии других.

– О Господи.

Кол придержал лошадей – начался крутой подъем по склону первой горной гряды. Мэри Роуз обернулась, следя, чтобы ее чемодан не упал с багажной площадки. А когда они достигли гребня, девушка заняла обычное положение, сняла темно-синий жакет и расстегнула три верхние пуговицы накрахмаленной белой блузки.

– В школе произошла странная вещь, – сказала Мэри Роуз. – Я просто не знала, что с этим делать.

– С чем? – спросил Кол.

– В январе из Чикаго приехала новая ученица. Ее сопровождали родители, чтобы помочь девочке устроиться.

– Ну и?

– Скорее всего, тут нет ничего этакого, – сказала Мэри Роуз и пожала плечами.

– Все равно выкладывай. Я же чувствую, что тебя это тревожит.

– Меня это не тревожит, – объяснила девушка. – Просто все было так странно. Мать этой девушки родилась и выросла в Англии.

Так вот, ей показалось, что она меня знает.

– Она обозналась, – возразил Кол. – Ты никогда не была в Англии. Может, вы встречались с ней где-нибудь в другом месте?

Мэри Роуз отрицательно покачала головой.

– Расскажи мне, что случилось.

– Все шло своим чередом. Я улыбнулась новеньким – просто из вежливости, и вдруг мать этой девушки закричала, да так громко, что можно было напугать каменных горгулий на крыше Эммет-билдинга. Да и я тоже струхнула. И все время она показывала на меня пальцем, – пояснила Мэри Роуз. – Я порядком смутилась.

– А потом что?

– Она прижала руки к груди, и вид у нее был такой, будто она вот-вот упадет в обморок.

– И что же ты сделала?

Кол сразу же заподозрил, что сестра рассказывает ему не все. Она имела обыкновение впутываться во всякие истории и неизменно удивлялась возникавшим впоследствии всевозможным осложнениям.

– Ничего плохого. – В голосе Мэри Роуз звучала обида. – С чего ты решил, будто я виновата в том, что бедная женщина повела себя столь необычно?

– Потому что частенько во всех неприятностях бываешь виновата ты – заявил Кол. – У тебя в тот момент был с собой револьвер?

– Конечно, нет. Я не бегала и вообще была паинькой. Я умею вести себя как леди, Кол.

– Тогда что же приключилось с той бедняжкой?

– Оказывается, она приняла меня за одну женщину, которую когда-то знала. Она называла ее леди Агата, и по ее словам выходило, что я просто копия этой самой леди.

– Чепуха. На свете много светловолосых женщин с голубыми глазами.

– Ты хочешь сказать, что у меня заурядная внешность? Кол не удержался от искушения поддеть сестру:

– Да, пожалуй.

Разумеется, брат слукавил. Мэри Роуз была настоящей красавицей – во всяком случае, так без умолку твердили Колу все мужчины города. Он не мог смотреть на сестру их глазами. Она была для него милым существом с добрым сердцем, иногда, впрочем, превращавшимся в маленькую дикую кошку. Когда-то она была непослушным ребенком, но теперь, став совсем взрослой, причиняла не так уж много хлопот.

– Адам утверждает, что я хорошенькая, – возразила Мэри Роуз и толкнула брата плечом. – А он всегда говорит правду. И потом, ты же прекрасно знаешь, что главное – это душа женщины. Мама Роуз считает меня прекрасной дочерью, хотя ни разу в жизни меня даже не видела.

– Мэри Роуз, ты уже прекратила выпендриваться?

– Да, – ответила девушка со смехом.

– Я бы не слишком беспокоился из-за того, что похож на кого-то другого.

– Но этим не кончилось, – продолжила Мэри Роуз. – Примерно через месяц меня вызвали в кабинет директора. Там меня дожидался какой-то пожилой мужчина. Старшая воспитательница тоже была там, а у нее на столе лежало мое личное дело.

– Откуда ты знаешь, что это было твое личное дело?

– Оно самое толстое во всей школе, и у него порвана обложка. Взглянув на брата, Мэри Роуз сразу же догадалась, о чем он думает.

– Не смейся, Кол, и не корчи из себя всезнайку. Да, мой первый год в школе прошел неудачно. Я с трудом приспособилась к новой обстановке. Сейчас-то я понимаю, что просто скучала по дому и добивалась, чтобы меня выгнали оттуда. Но однако, – тут же торопливо добавила она, – с тех пор у меня отличный послужной список.