Мэдлин Хантер: Воскресшая любовь

Мгновение Леона смотрела на двух влюбленных, не в силах оторвать от них взгляд. У мистера Миллера был такой радостный вид, он так трепетно обнимал Изабеллу, что у Леоны не оставалось сомнений – молодой человек не на шутку влюблен. Он то осыпал ее лицо поцелуями, то нежно смотрел на Изабеллу, не в силах отвести от нее глаз. Леона никогда не видела мистера Миллера таким взволнованным.

В этот момент Леона увидела Истербрука, который тоже смотрел на счастливых влюбленных.

В следующую секунду он заметил Леону и, подойдя к ней, крепко обнял. Леона расплакалась: она слишком долго сдерживала себя, отчаянно борясь со страхом, и теперь наконец дала волю эмоциям.

– Я знала… Знала, что вы придете. Я знала… – повторяла Леона.

Поцелуй Истербрука заставил ее замолчать. Тепло его губ и сильные руки вселяли в Леону спокойствие.

– Что с Тун Вэем? – спросила Леона.

– Он ранен. Но я уверен, что он будет жить.

Слезы снова брызнули у нее из глаз, неся с собой облегчение.

– Чьих это рук дело? Это организовал Медоусон?

– Нет, не он. Другой человек. Оказалось, что у них был еще один сообщник-партнер. Пятый.

– Вы победили его?

– Да. Вы теперь в полной безопасности.

В глазах Леоны стояли слезы. Спокойствие Кристиана постепенно передавалось ей.

– Значит, теперь вы отвезете меня домой?

– Вас отвезет Миллер. А мне еще нужно закончить одно дело. После этого я приеду к вам. – Кристиан обратился к Миллеру: – Миллер, нам пора.

– Что вы собираетесь делать? – спросила Леона, когда Кристиан вел ее по коридору мимо множества дверей, из которых выглядывали любопытные слуги.

Истербрук ничего ей не ответил. Молчал они когда они спускались с лестницы. У дома выстроились в ряд экипажи. Некоторые из них уже начали отъезжать от дома, из других выходили какие-то люди.

– Кто приехал, Кристиан? Объясните мне, что случилось?

Миллер взял Леону за руку и открыл перед ней дверцу экипажа. Молодой человек выглядел очень собранным, серьезным и не слишком радостным.

Кристиан предложил Леоне пройти в экипаж, но она отказалась.

– Кто такие эти люди и что им здесь понадобилось?

– Эти люди – члены палаты лордов. Я предъявил вашему обидчику обвинение в их присутствии. Мы провели заседание и вынесли приговор.

– Разве не лучше было предъявить обвинение в суде? Какой приговор могут вынести эти люди?

– Приговор, которой гласит, что будет лучше, если обстоятельства вашего похищения не будут рассматриваться в палате лордов, где не удастся избежать огласки. Леона, этот дом принадлежит герцогу, члену палаты лордов, пэру с прекрасной репутацией, пользующемуся большим влиянием в обществе. Его древний род имеет славную историю, уходящую глубоко в века.

– Насколько я понимаю, для таких людей правосудия не существует. Бесполезно добиваться справедливости. Этот человек никогда не получит по заслугам.

– Он может получить по заслугам, но это дорого обойдется Англии. Огласка этой истории может отразиться на положении в стране. Мы не станем рисковать спокойствием народа. Иногда лучше осуществлять правосудие тихо, при закрытых дверях.

– Как вы поступили с Медоусоном?

– Да.

Леона молча смотрела, как последние из прибывших с серьезными лицами расселись по экипажам. Никто не прощался и не смотрел в сторону экипажа Истербрука.

Все эти люди куда-то вместе направлялись. Истербрук собирался отправится вместе с ними.

Вдруг Леону охватил страх.

По улице катил экипаж, который остановился в тридцати футах от них.

– А сейчас, Леона, вам нужно ехать. Миллер, посадите мисс Монтгомери в экипаж.

Миллер взял Леону за руку, чтобы отвести ее к экипажу. Леона сопротивлялась.

– Кто это, Кристиан? Кто приехал в том экипаже?

– Мои братья.

Леона сразу же обо всем догадалась, и от внезапно открывшейся правды у нее потемнело в глазах.

– Кристиан, вы вызвали моего похитителя на дуэль?

– Это он бросил мне вызов.

– Если этот человек вас победит, с него снимут обвинения?

– Нет.

Кристиан говорил очень спокойно. Почти равнодушно. Леоне стало не по себе. Казалось, Истербрук смирился со своей участью, отдав себя на милость судьбе. Это была не уверенность в себе, а что-то другое – тяжелое и мрачное.

Мрачность Кристиана пугала Леону.

Леона вырвалась от Миллера и бросилась Кристиану на шею. Она судорожно обнимала его и целовала, желая вложить в эти объятия и поцелуи всю любовь, на которую была способна.