Эмили Брайан: Возлюбленная виконта

— Как я уже говорил, надеюсь, мы продолжим нашу дискуссию позже. Мне было бы интересно узнать, что еще столь очаровательная молодая леди считает… любопытным в этих скучных коридорах. — Он поднял с пола свой саквояж, шаркнул ногой и озорно улыбнулся: — А на ваш вопрос я отвечу отрицательно.

— Отрицательно? — Дейзи нахмурилась.

— Это не натуральный размер.

— Неслыханная дерзость! — бросила Дейзи вслед удалявшемуся Люциану.

У него хватило наглости истолковать ее стремление к знаниям как нечто неприличное.

Конечно, он мог возразить, что это она сама начала, когда спросила, натурального ли размера эта чертова лампа. В свое оправдание она могла бы сказать, что считала, что разговаривает сама с собой.

Да что с него возьмешь? Такой подслушает и глазом не моргнет.

Невыносимо самодовольный тип.

В довершение ко всему темноглазый дьявол не счел нужным пригласить ее послушать его лекцию! Он ничем не лучше остальных членов общества.

К тому же совершил еще один непростительный грех — не узнал Дейзи.

До этого сэр Алистэр отказался впустить Дейзи в лекционный зал. Изучение античных находок — это слишком «приземленный» предмет для молодых леди, заявил он ей. Теперь, узнав, что докладчик — всего лишь Люциан Боумонт, Дейзи решила вернуться в дом своей двоюродной бабки.

Но дверь в лекционный зал за Люцианом не заперли, а Дейзи была не из тех, кто упустит свою возможность. Быстро окинув коридор взглядом, чтобы убедиться, что ее никто не видит, она приоткрыла дверь и проскользнула в узкую щель.

Весь последний ряд оказался пустым, и она тихонько села, надеясь, что никто ее не заметит. А когда увидела выставленную на помосте мозаику, то и вовсе уверовала, что никто не обратит на нее внимания.

Мириад крохотных цветных плиточек сохранился почти в неприкосновенности. Даже издали, со своего места, она видела, какая превосходная это работа. Дейзи сразу поняла, почему эту мозаику не выставили на всеобщее обозрение. Предмет обсуждения шокировал бы и матроса, а поскольку она выросла в семье пирата, хорошо разбиралась в подобного рода вещах.

Работа была величиной с пивной бочонок из паба. Снаружи по периметру круглой мозаики были изображены полуголые фигуры в странных позах: некоторые согнутые, некоторые с переплетенными конечностями. Отдельные группы состояли из трех, а не из двух человек.

Прищурившись, Дейзи пожалела, что не прихватила с собой лорнет бабки Изабеллы, и переключила внимание на более крупное изображение в круге.

Центральная фигура изображала мужчину. Его спокойные римские глаза взирали на мир с веселым интересом. Уголки его рта были слегка приподняты. Он стоял в горделивой позе. Короткая туника открывала мускулистые ноги.

Из-под туники торчал член, способный посрамить жеребца дяди Гейбриела. Длиной в предплечье человека и почти такой же толщины.

«Хм. Бьюсь об заклад, что и это не натуральный размер, — подумала Дейзи, неловко заерзав на месте. — Такой, скорее проткнет, чем доставит удовольствие».

Дейзи частенько пробиралась тайком в библиотеку Изабеллы, чтобы почитать сборник любовной поэзии. Совсем недавно она обнаружила неопубликованные воспоминания мадемуазель Бланш Латур, французской куртизанки, которая вела соответствующий образ жизни не только в будуаре, но и за его пределами. Мадемуазель Латур не страдала скромностью в описании своих подвигов, так что познания Дейзи в этой области человеческого поведения в значительной степени превосходили ее собственный опыт.

Дневник она читала медленно, обращаясь за помощью к Нанетте, французской горничной бабушки, когда собственных знаний французского по этому предмету ей не хватало. Нанетта оказалась кладезем информации. Дейзи представить себе не могла, сколько всего можно совершить с помощью языка.

Одернув себя, Дейзи прервала ход своих грешных мыслей. Люциан начал доклад.

— Эта мозаика была обнаружена в поместье моего отца, на руинах дворца римского проконсула, в чем я полностью убежден, — сказал Люциан. — Только местный губернатор мог заказать подобную работу.

— Почему вы так думаете? — спросил один из слушателей. — По-моему, любой человек со средствами мог пожелать изобразить себя в образе Приапа. Я бы и сам не отказался повесить нечто подобное на стенах будуара.