Софи Джордан - Грехи распутного герцога (перевод Lady

— Пожалуйста, мистер Джемисон, – устало проговорила она. – Я совершенно не хотела оскорбить…

Он поднял руку и схватил ее за запястье. Его глаза были абсолютно трезвыми после пробежки по затуманенным улицам.

— Тогда тебе лучше быть послушным созданием и вернуться в дом вместе со мной.

Фэллон опустила глаза и посмотрела на свою руку, потом на сжимавшую ее бледную ладонь, меньше ее собственной. Злость закрутилась в животе. Ей понадобились все силы, чтобы не разукрасить физиономию этому парню. Па долго внушал ей, как важно и полезно для нее показывать надлежащую покорность. Он же привил ей и здоровое уважение к собственной персоне и безопасности.

— Ты меня слышишь? – Реджи вошел во вкус, демонстрируя свое превосходство.

Она со свистом вдыхала воздух. Прости, па. Но даже ты признал бы, что это – как раз одна из таких ситуаций.

Ее живот скрутило. Не от того, что она собиралась сделать, а от того, какими, без сомнения, окажутся последствия ее действий.

— Я слышу Вас, сэр, – кивнула Фэллон. Ее охватило яростное спокойствие. – А теперь послушайте меня, – она встретилась с ним взглядом. – Отпустите меня или… – ее голос оборвался.

— Или что? – удивился Реджи.

— Или я Вас ударю.

— Ударишь меня? – он рассмеялся, запрокинув голову. – Да ты совсем спятила, девка!

— Смейтесь, сколько влезет, – холодно ответила она. – Я Вас предупредила.

— Предупредила? – он подергал ее за руку. Довольно ощутимо. Она вздрогнула. – Ну, на, вот тебе моя щека. Я дам тебе такую возможность.

О, у нее были идеи получше. Нужно преподать ему урок.

Фэллон вывернула руку из его пальцев, схватила его за плечи и изо всех двинула коленом в пах. В тот же момент она заметила его пораженный взгляд и мрачно ухмыльнулась, услышав сдавленное бульканье в его горле. Отпустив Реджи, Фэллон отступила назад, глядя, как он оседает, словно искореженная человеческая масса. Тихий жалкий стон слетел с его губ, отразившись эхом в холодном ночном воздухе.

— Вам очень повезло, что мне помешали все эти юбки, – и, уперев руки в бока, Фэллон добавила: – Могло быть намного хуже.

— Хуже! – прохрипел Реджи, распластавшись на земле и по–дурацки перекатываясь с одного бока на другой.

— Вот именно.

Его лицо покрывалось всевозможными оттенками красного и фиолетового в приглушенном свете газовых фонарей. Он сплюнул и произнес слова, которые так боялась услышать Фэллон. Но она знала заранее, что это произойдет, и, поскольку слышала эти самые слова далеко не впервые, они не произвели на нее должного эффекта:

— Ваши услуги больше не понадобятся.

Фэллон вздохнула. Опять уволена. Вот так всегда.

***************

Доминик Хейл, герцог Дамон, раздвинул занавески своего экипажа и принялся рассеянно ласкать женщину, сидящую рядом с ним. Ее полная грудь ложилась в его ладонь именно так, как ему нравилось. Он не помнил ее имени, но так было с каждой из них. А через день–другой то же самое происходило и с их лицами.

Вдыхая холодный ночной воздух, он вглядывался в освещенную фонарями улицу в поисках… чего–то. В последнее время он часто так делал. Неутолимость изматывала его, как будто ему не хватало полмира, и это гнало его назад, домой. Он надеялся, что, вернувшись, вновь обретет себя. Доминик поморщился, решив, что эти слова как–то не подходят для его описания.

Дешевые духи жалили его обоняние, смешиваясь с тяжелым запахом наркотиков, пропитавшим воздух того «убежища», где Доминик провел весь вечер. Он выдохнул, боясь следующего вдоха. Ему нравилось ощущать женщину в своих руках, но с этим запахом совсем другое дело. Он потихоньку придвигался к окну, стараясь дышать не слишком глубоко.

Вторая женщина, находившаяся в карете, потребовала его внимания – соскользнула с сиденья и свернулась у его ног в массе мятого шелка. Она стянула с него ботинки и стала царапать его бедро, как котенок, который точит свои коготки. Доминик мягко провел рукой по ее волосам, пока она расстегивала его бриджи в жажде поглотить его целиком. Через несколько секунд мягкая рука сомкнулась вокруг него, и женщина опустилась ниже. Запрокинув голову, он позволил стуку копыт заполнить свои мысли, чтобы ничто не отвлекало его от опытного рта, дарящего наслаждение и возвращающего его к жизни. Целая ночь чувственных удовольствий замаячила перед ним. Две женщины вполне способны это обеспечить.

Отвлечься. Его тело могло гореть так, как не могло его сердце. Ночная жизнь, выпивка, игры, карты, женщины – все это давало ему тепло, ощущения, пробивая его бесчувственность. По крайней мере, временно. Он смотрел в окно на блестящие дождевые лужи и ждал.