Кэтрин Куксон: Кэти Малхолланд том 2

Беззвучно рыдая, она смотрела на его серую от штукатурки голову. Потом земля поплыла под ней, и все перевернулось вверх дном.

— Проснись, Дэниел, проснись, — продолжала шептать она, уже ничего не видя. — Это я, Бриджит. Ты должен проснуться, любимый. Ты должен проснуться…

— Ну же, дорогая, опомнись. Выпей вот это.

Кто-то хлопал ее по щекам. Открыв глаза, она увидела лицо Тома, склоненное над ней.

— Все в порядке, родная, он жив, — сказал Том. — Ты меня слышишь, Бриджит? Он жив. Дэниел жив.

— Дэниел? — сказала она одними губами.

— Да, моя крошка.

— Жив?

— Да, он жив. У него раздавлена одна нога… по-моему, та самая, которая была ранена. И поломана рука.

«Дэниел жив, Дэниел жив», — повторяла себе Бриджит.

— Успокойся. Успокойся. Их уже поднимают наверх. Ты скоро сможешь его увидеть.

Их! Отец сказал «их». А она совсем забыла о тете Кэти.

— А тетя Кэти… она умерла?

— Да, моя родная, тетя Кэти умерла, — мягко сказал Том. — Но этого и следовало ожидать.

Заслышав сдавленное рыдание, Бриджит повернула голову и увидела Кэтрин, сидящую на груде камней рядом. Протянув руку, она взяла руку матери и крепко сжала ее в своей, потом с помощью Тома поднялась на ноги.

В эту самую минуту Дэниела вытащили из ямы и положили на носилки. Бриджит бросилась к носилкам, она звала Дэниела. Когда она оказалась рядом с ним, его покрытые пылью ресницы дрогнули и веки медленно разомкнулись. В его взгляде, устремленном на нее, появилось узнавание.

— Я говорил тебе. Я говорил тебе. Мы будем жить вечно, Бриджит, — успел прошептать он, прежде чем его веки снова сомкнулись и он лишился чувств.

Когда дверца санитарной машины захлопнулась за носилками и за Бриджит, Кэтрин перевела усталый взгляд на смятое полураздавленное тело, которое доставали сейчас из ямы. Ей хотелось закричать, что это несправедливо, что такая смерть недостойна тети Кэти. Тетя Кэти должна была умереть спокойно в своей постели, окруженная скорбящими родственниками, а не под обломками разрушенного дома. Подойдя к телу, лежащему на краю ямы, Кэтрин встала на колени и заглянула в лицо Кэти. На ее лице не было ни царапины, и оно вовсе не выглядело мертвым, а, напротив, казалось помолодевшим. Белая пыль на нем словно толстый слой пудры, а под пылью застыло умиротворенное, исполненное достоинства выражение. Уголки рта были слегка приподняты, так, словно Кэти собиралась засмеяться. Кэтрин вспомнила, что именно такой Кэти была в свои самые счастливые годы.

— Что ж, легенде наступил конец, — сказал чей-то голос за спиной Кэтрин. — А она была легендой в свое время, эта Кэти Малхолланд.