Хизер Грэм - Золотой плен

— Я тебя понимаю, отец, — сказала она торжественно. — Но я хочу поехать с тобой не поэтому.

— Да? — Аэд поднял густые брови. — И что же это за причина?

Эрин не любила лгать отцу, но она никогда не смогла бы передать на словах весь ужас от увиденного в Клоннтайрте. Если верить Святому Патрику, «месть — это мое дело», — сказал Бог, но сердце Эрин требовало мести. Ее отцу многие вещи казались недостойными, но они касались политики. Она не могла не вспоминать, как превосходно осуществлено взятие Клоннтайрта, не могла не думать о хладнокровии Белого Олафа. Она видела только Бриджит в луже крови и Мойру, истерзанную и стонущую. Она закрывала глаза и чувствовала запах пожарищ…

Эрин посмотрела на отца и улыбнулась.

— Это не из-за мести, отец, это… — Она замолкла, зардевшись румянцем:

— Это из-за Феннена Мак-Кормака. Мне кажется, я ему нравлюсь, отец, а я пока не знаю, что и думать. Если бы я могла быть рядом с ним, тогда…

Кустистые брови Аэда в изумлении поднялись.

— Феннен Мак-Кормак? Ну что ж, он приятный молодой человек. Он хорошо сражается и думает, прежде чем размахивать кулаками. Я рад, дочка.

— Тогда ты позволишь мне поехать с тобой?

— Не знаю, Эрин. Они — язычники и. могут быть опасны. Мы должны послать кого-нибудь узнать, кто победил, а тем временем люди будут в безопасности.

— Отец, — перебила Эрин. Она уже не сдерживала возбуждение, так как Аэд Финнлайт, похоже, доволен, что она проявляет интерес к молодому королю Феннену. — У старого друида Мергвина есть хижина недалеко от озера, помнишь? Я там в безопасности, пока ты будешь встречаться с датчанами, и в то же время рядом.

Аэд нахмурился. Он был христианский король, но не питал злобы к отдельным друидам, которые все еще сохранили свою старую веру. Ему нравился старик Мергвин. По правде говоря, он доверял ему Эрин много раз. И Эрин была права. Никакая опасность не грозила ей в хижине, запрятанной глубоко в лесу. Но Аэд не собирался уступать дочери немедленно. Он хотел, чтобы она как следует подумала об обязанностях, послушании и милосердии, необходимых для принцессы и жены.

— Я обсужу это с твоей матерью, и мы поговорим утром, дочь, — сказал он твердо. — А вечером, ладно уж, ты можешь поужинать вместе с молодым королем, который завоевал твои симпатии, а потом пойдешь к Беде и поучишься у нее смирению.

Эрин благодарно опустила голову и тихо произнесла:

— Да, отец. — Он поцеловал ее в лоб и пошел к дому. Эрин дождалась, пока смолкнут его шаги.

Потом она подняла голову, на ее лице светилась озорная улыбка. Она хорошо знала отца и поняла, что победила. Завтра она будет среди посланников.

Друид Мергвин являл собой зрелище, на которое стоило посмотреть: в длинной белой робе, с горящим взором, с длинными растрепанными волосами, переходящими в густую седую бороду, спадавшую ниже колен.

Ходили слухи, что он был сыном жрицы друидов и викинга, знатока рунического письма, который пришел с первой волной завоевателей в Ирландию в начале века. Мергвин никогда не упоминал об этом; все же считали его настоящим колдуном, благословленным двумя богами, из-за неясного происхождения. Но каковы бы ни были загадки его прошлого или характер его способностей, Мергвин определенно что-то знал, и этого никто не мог отрицать.

В стенах его хижины горел окруженный земляным кольцом костер с голубым отблеском, и в котелке, висевшем над ним, как всегда, готовился какой-то отвар. Любая девушка вполне могла, преклонив колени и прочитав воскресную молитву в церкви, побежать к Мергвину и попросить какого-нибудь зелья, чтобы завоевать расположение того или иного воина.

Одни люди крестились и молились деве Марии, проходя мимо этого дома считая Мергвина сумасшедшим. Другие посылали ему проклятья, говоря, что времена волхвов прошли и что Мергвин — ничтожный колдун, к которому нужно отнестись со всей строгостью. Но даже те, кто хулил его, замолкали, встретясь с его умным взглядом, таким же глубоким, как и бездна времени. А Мергвин продолжал жить в своей хижине, радушно принимая и привечая всех, кто приходил к нему.

Мергвин любил дитя Аэда Финнлайта, как любил и уважал самого Аэда. Ард-Риг Тары казался Мергвину необыкновенно справедливым человеком, предпочитавшим мирные переговоры с постоянно ссорившимися предводителями побоищ, которые могли легко возникнуть в ходе даже незначительной распри. Аэд был беспристрастен, даже когда дела касалось его собственных сыновей.