Мишель Энн Янг - По зову сердца

— Значит, вы не верите в любовь? Вот от таких вопросов.

— Нет, не верю. А если бы и верил, я не тот человек, который вам нужен. Герцог спас сегодня вам жизнь. — Он позволил себе горько улыбнуться, и отвел руку, хотя ему страшно хотелось ощущать тепло ее тела. — Если не ошибаюсь, у него все было под рукой, пока я шел ощупью.

— Должна признаться, — я ошиблась относительно герцога. Отчасти.

— Как ошибаетесь относительно меня. Я вам не пара.

— Вы говорите это потому, что я совершила ошибку в своем суждении о Денби, а стало быть, не способна понять, чего хочу?

— Господи. Вы одна из самых умных женщин из всех, кого я знаю. Среди светских женщин нет такой, которая могла бы пойти своим путем, как это сделали вы.

— Комплименты? Они ничего не значат, Хьюго, если скрывают правду. Вы чего-то недоговариваете.

Ему хотелось послать ее ко всем чертям, закрыть дверь и зализывать раны, которые она наносила ему каждым сказанным словом. Он боялся, что ее удовлетворит только правда. Она уйдет, если узнает, что он на самом деле за человек.

— Вы меня не знаете. Я принадлежу к тому типу людей, которые убегают. Я убежал от отца, бросил свою мать, убежал из Испании. Я трус.

— Все говорят, что вы герой.

— Настоящие герои погибли. А я стою без толку в стороне, в то время как другой человек спасает мою женщину.

— Вашу женщину? — Она села, длинные прямые волосы рассыпались по плечам, обрамляя лицо и смягчая его черты. Бедра прикрывала простыня. Люсинда походила на наяду, встающую из волн.

Недосягаемая богиня.

Совершенно сбивающее с толку видение.

— Вы меня не слушаете. Мне пришла в голову бредовая мысль, что никто не заботится о вашем благосостоянии, что вы могли бы жить здесь со мной в этой старой развалине и быть счастливой. В любой момент бейлиф может оказаться у моих дверей. Вы видели, в каком состоянии находятся счета по хозяйству. Поверьте, это лишь малая часть того плохого, что здесь творится. Как могу я позволить женщине с вашими перспективами жить в такой убогой обстановке? Вам, разумеется, нужно искать что-то получше.

— И вы решили отдать меня герцогу? — спросила Люсинда.

Он стиснул зубы.

— Вы не вещь, и я не могу отдать вас. — Голос у Хьюго дрогнул.

— А ребенок?

Черт бы ее побрал. Она знает все его слабости.

— Она забудет обо мне через полмесяца. Скажите Вейлу, чтобы он купил ей пони.

Она положила руку на свой слегка округлившийся живот.

— Я говорю не о Софии.

— Что?!

— Я жду ребенка от вас.

Он спрыгнул с кровати, дошел до окна, вернулся.

— Нет! — крикнул он. — Это невозможно. Ваш муж поклялся, что у вас не может быть детей.

— Он ошибался. — Люсинда подтянула простыню к подбородку. — Разве это так плохо?

— Плохо! — взревел Хьюго. — Хуже и быть не может! Вы ошиблись. Или… — Он сердито посмотрел на нее. — Это ребенок вашего мужа, а вы пытаетесь выдать его за моего. Скажите мне. Я не буду возражать.

Она покачала головой.

— Проклятие! — Он прошел по комнате, добрался до туалетного столика. — Нет! — закричал он своему отражению в зеркале. Потом ударил кулаком по зеркалу. Оно разлетелось на множество осколков, и в этих осколках отразились кусочки его, Хьюго. — Проклятие! Нет! — Ему хотелось свернуться в комок, зарыдать, молиться каким-то богам. Он не допустит этого во второй раз.

— Что с вами? — шепотом спросила Люсинда.

Она сидела на кровати его отца, лицо у нее было белее простыни, которую она прижимала к груди, и она смотрела на него как на выходца из Бедлама. Каковым он и был.

— Я говорил вам. Я не хочу иметь детей. Терпеть их не могу. Избавьтесь от него.

— Вы говорите несерьезно. Вы привыкнете к этой мысли. — Люсинда едва сдерживала слезы.

Ему хотелось выть и крушить все вокруг. Все, что угодно, только не это. Он провел рукой по туалетному столику, сбросив на пол щетки, одеколон и осколки зеркала.

Люсинда подалась назад, уперлась в изголовье кровати и огляделась диким взглядом.

— Если вы оставите этого ребенка, вы все равно, что умрете, — сказал он, — Я говорил вам, что был женат, да? Рассказывал вам о своей жене-испанке.

— Вы сказали, что были женаты. И больше ничего.

— Я убил ее. Через девять месяцев вы тоже будете мертвы. Кто тогда будет заботиться о Софии?

— Прекратите! — крикнула она. — Вы меня пугаете.

— Гораздо меньше, чем вы меня. Хотите умереть? Она в оцепенении смотрела на него, закусив нижнюю губу, стараясь унять дрожь.

— Расскажите, что произошло. Позвольте мне оценить возможную опасность.