Виктория Дал - Семь дней страсти

И ужасно скучала без Ника.

Вздохнув, она невпопад кивнула Леоноре. Кузина своей энергией, длинными ногами и энтузиазмом напоминала Синтии жеребенка. Как и сам бурлящий город. А Элеонора была вся в мать, которая приняла Синтию с силой урагана.

Когда Синтия купила три новых платья, было доставлено более десяти коробок. Заказ каким-то образом увеличился в несколько раз. Когда она заказала пару черных туфелек, прибыли коробки с обувью всех цветов радуги. Розовые и голубые, зеленые и фиолетовые.

Поначалу Синтия возражала, но постепенно уступила под напором тетушки. А сама задумалась, каким же должен был быть ее отец, и что о ее платьях подумает Ник.

Ярко-желтый шелк платья скользил между пальцами. А каким он покажется для рук Ника? В декольте виднелся лишь намек на мягкую округлость груди. Проникнет ли его взгляд за границу шелка? Вспомнит ли он, как прокладывал там дорожку из поцелуев?

— Синтия, будешь лимонад?

Голос дяди заставил Синтию устыдиться собственных мыслей.

Она огляделась вокруг и поняла, что в танцах наступил перерыв, и взволнованно встала.

— Прости, дядя, должно быть, я замечталась.

— Это стало твоим любимым занятием в последнее время, — мягко заметил дядя и улыбнулся.

Какой разительный контраст с тоном ее отчима. Дядя тоже не отличался безупречностью. Он слишком много пил вечерами и мог быть ужасно груб со слугами. Он не был безупречен, впрочем, как и вся его семья, но безупречность была бы для него слишком тяжелой ношей. Ее тетя отличалась расточительностью и не интересовалась разговором, если речь шла не о нарядах или сплетнях. Леонора была очень похожа на мать, а ее брат, похоже, намеревался проиграть свое ежегодное жалованье еще до начала сентября.

Но они были добрыми и открытыми людьми и, похоже, от Синтии не хотели ничего, кроме ее компании. Но за последние несколько недель Синтия превратилась в скучную компанию.

Ник написал лишь дважды, и ни в одном письме не написал ничего важного. Банальные фразы и сведения о погоде. Что это могло означать? Он передумал приезжать за ней? Но каждое письмо он подписывал: «С любовью, твой Ник».

Она без конца перечитывала эти два письма, но там не было ничего особенного. Тогда Синтия стала вспоминать их последние несколько дней, проведенные у Сомерхарта. Поразмыслив, она поняла, что Ник точно не обещал писать ей. Он сказал о своей любви, спросил, верит ли она ему, и пообещал приехать за ней. И это все.

В первый месяц в Нью-Йорке она проявляла нетерпение. Во второй — сердилась. А теперь появился страх.

Она боялась каждую минуту. За ужином, на спектаклях и сейчас, когда толпа несла ее в фойе театра, она боялась.

Она нисколько не поддержала Ника. Ни капельки. Даже после того как он открыл ей свое сердце и показал все разбитые осколки, она ушла от ответа на вопрос о доверии. Но как же доверял ей Ник, если рассказал такую ужасную правду?

Несомненно, она должна была сделать хотя бы небольшой шаг ему навстречу.

Синтии стало стыдно. Она действительно боялась. Сомнения заполнили ее сердце, хотя она думала, что в Америке будет счастлива. Какое место она здесь занимает? Точно такое же, какое занимала в Англии. Леди, достигшая брачного возраста, и больше никто.

Она не считала себя пешкой здесь, но все равно чувствовала себя отчасти неодушевленным предметом, который однажды вырвут из нынешней жизни и пересадят в другую.

Сейчас ей было уютно и спокойно жить с семьей тети, но что будет через год или два?

С Ником она чувствовала себя настоящей. Женщиной с прошлым, с мыслями и склонностью к озорному остроумию, которая однажды ночевала на чердаке и знала, как выкапывать лук. Женщиной, которая была влюблена…

Синтия покраснела, войдя в роскошное фойе театра. Да, с Ником она была настоящей, но что, если он снова исчез из ее жизни? Если Имоджин Брандисс осознала свою глупую ошибку? Если она упала перед Ником на колени и умоляла его о прощении? Он никогда не оставался равнодушным к женским слезам.

Потерявшись в своих несчастных мыслях, Синтия наткнулась на спину дяди. Испугавшись, она огляделась вокруг. Сверкающие украшениями и шелками дамы стояли тесными кружками, а мужчины в черных фраках толпились вокруг них. Синтия пошла за дядей, который и привел ее к Леоноре.

— Синтия! — вскрикнула та. — Ну, где ты была?

— В ложе, где ты меня оставила.

— Я думала, ты пошла за мной, глупышка. Иди сюда и познакомься с мисс Ли. Ты уже знакома с ее братом, мистером Этаном Ли. У них самый симпатичный коттедж на Кейп-Мей.